|
|
Ответственность за совершение преступлений, образующих рецидивСОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 3 1. Понятие рецидива по уголовному праву 6 2. Виды рецидивов преступлений и их уголовно-правовое значение 17 3. Ответственность за преступления, образующие рецидив 21 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 49 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 53 Задание 54 ВВЕДЕНИЕ До принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. нормы об уголовной ответственности за рецидивы преступлений были весьма малочисленны. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., перечисляя обстоятельства, отягчающие ответственность, обязывали суды при определении меры наказания различать, совершено деяние профессиональным преступником (рецидивистом) или первичным (п. "г" ст. 12). Норма аналогичного содержания была в УК РСФСР 1922 г. (п. "е" ст. 25). В Особенной части кодекса предусматривалась, кроме того, повышенная ответственность за рецидив убийства, грабежа и разбоя. Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. указывали на необходимость применения к рецидивистам более строгих мер наказания (п. "г" ст. 31). Теория и судебная практика тех лет считали рецидивистами лиц, которые были судимы в прошлом, отбыли наказание и вновь совершили однородное преступление1. Законодательные органы ориентировали суды на применение к рецидивистам столь же суровых мер репрессии, что и к профессиональным преступникам. В постановлении ВЦИК от 26 марта 1928 г. "О карательной политике и состоянии мест заключения" указывалось: "Признать необходимым применять суровые меры репрессии исключительно в отношении классовых врагов и деклассированных преступников-профессионалов и рецидивистов (бандитов, поджигателей, конокрадов, растратчиков, взяточников и воров); дополнять назначение суровых мер репрессии в отношении перечисленных элементов не менее строгим осуществлением приговоров, допуская смягчение принятых судом мер социальной защиты и досрочного освобождения этих категорий преступников лишь в исключительных обстоятельствах и в условиях, гарантирующих их действительную социальную безопасность для общества"2. В первые годы Советской власти в центре внимания карательных органов были контрреволюционные преступления, а также профессиональная преступность, доставшаяся в наследие от дореволюционной России и возросшая за счет мелкобуржуазных и деклассированных элементов в трудные годы гражданской войны, иностранной интервенции и восстановительного периода. Существование профессиональной преступности повлияло на отношение теории к понятию рецидива преступления. Преступник-профессионал, даже ранее не судимый, считался столь же, если не более, опасным, чем рецидивист. Социальное и юридическое значение судимости рецидивиста за прошлые преступления представлялось несущественным из-за невысокой раскрываемости преступлений в сложных условиях гражданской войны, иностранной интервенции и восстановительного периода. В юридической литературе тех лет появились публикации, отрицающие значение прошлой судимости при оценке общественной опасности преступника1. Выдвигалось понятие фактического рецидива (под которым понималось повторное совершение преступления ранее не судимым лицом), как якобы столь же опасное явление, что и легальный рецидив2. Сложные условия борьбы с профессиональной преступностью побудили законодателя оценить рецидивистов и лиц, не судимых в прошлом, но неоднократно совершивших преступления, как одинаково опасных. УК РСФСР 1926 г. при перечислении обстоятельств, отягчающих ответственность, говорит не о рецидивисте (или рецидиве), а о совершении преступления повторно (п. "г" ст. 47). В Особенной части УК при определении ответственности за кражу, грабеж и разбой в качестве квалифицирующего признака указывался не рецидив (как это было в УК РСФСР 1922 г.), а более широкий признак-повторность преступления (ст.ст. 162, 165 и 167). Эта позиция УК РСФСР 1926 г. была воспринята общесоюзным законодательством. Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 октября 1929 г. "Об изменении и дополнении Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик"3 исключило из ст. 31 указание на рецидивиста и установило, что отягчающим ответственность обстоятельством признается совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление. Таким образом, понятия рецидива и рецидивиста исчезли из Основных начал и из уголовных кодексов союзных республик. Понятием "рецидивист" законодатель продолжал пользоваться лишь при издании актов амнистии, чтобы исключить применение этих актов к неоднократно судимым лицам4. Ликвидация безработицы, повышение материального благосостояния и культуры трудящихся, значительное укрепление общественного порядка и государственного аппарата в стране в условиях развернутого строительства социализма позволили искоренить профессиональную преступность. Однако рецидивная преступность сохранилась. Практика борьбы с рецидивной преступностью убеждала, что ее невозможно искоренить без применения к рецидивистам специальных уголовно-правовых мер. К сожалению, ни законодательство, ни теория долгое время не откликались на нужды практики. В значительной мере это объяснялось условиями культа личности, порождавшими лакировку действительности, замалчивание наших недостатков. Так, в частности, в учебнике уголовного права (Общая часть) 1952 г. утверждалось, что у нас не было и нет почвы для рецидивной преступности1. Такая позиция законодательства и теории уголовного права отрицательно сказывалась на состоянии преступности в стране. В свете этого велико значение Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., которые установили, что наиболее общественно опасным преступником является особо опасный рецидивист. Принятые в соответствии с Основами уголовные кодексы союзных республик определили основания признания преступников особо опасными рецидивистами и конкретизировали их уголовную ответственность. Уголовные кодексы союзных республик предусмотрели также ряд норм, усиливающих ответственность рецидивистов, не признанных особо опасными. Значительно увеличилось число статей, в которых рецидив или повторное совершение однородного преступления рассматриваются в качестве квалифицирующего признака, усиливающего наказание. Уголовно-правовые нормы об ответственности рецидивистов получили дальнейшее развитие в Законе СССР от 11 июля 1969 г. "О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик"2. Закон предусмотрел единые основания признания рецидивистов особо опасными (ст. 23) и усилил ответственность за рецидив преступлений со стороны условно-досрочно освобожденных. В нашей стране в условиях постоянного повышения материального уровня и культуры трудящихся закономерна тенденция к снижению преступности, в том числе и рецидивной. Среди рецидивистов процент особо опасных незначителен. Однако в целом состояние борьбы с рецидивной преступностью не может быть признано удовлетворительным. В среднем каждое третье преступление, в том числе особо опасное, совершается рецидивистом, каждое третье дело в суде - дело о рецидивисте3. Рецидивисты представляют повышенную опасность. В силу устойчивого характера своих антиобщественных взглядов и привычек рецидивисты легко решаются на совершение преступлений, как правило, корыстных и насильственных. Они крайне опасны развращающим влиянием на неустойчивых членов нашего общества, и особенно на молодежь. Все это определяет значение борьбы с рецидивной преступностью. Проблема борьбы с рецидивной преступностью носит комплексный характер и поэтому должна рассматриваться в уголовно-правовом, исправительно-трудовом, криминологическом и иных аспектах. 1. ПОНЯТИЕ РЕЦИДИВА ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ Наиболее распространенным, воспринятым учебником криминологии является положение о том, что рецидив преступлений означает их повторение после осуждения за предыдущее деяние в случае, когда судимость не снята или не погашена. Одни авторы суживают это определение и считают рецидивом повторное совершение лишь умышленных преступлений лицом, отбывающим или отбывшим наказание. Другие, наоборот, исходят из предельно широкого понимания "фактического" рецидива, включающего в себя все виды множественности, кроме идеальной совокупности. Третьи полагают целесообразным рассматривать рецидив в различных смыслах - уголовно-правовом (легальный рецидив) и криминологическом (фактический). Криминология самым тесным образом связана с уголовным правом, и наличие в этих двух родственных науках одного и того же термина в различных пониманиях в принципе недопустимо. Понятие рецидива преступлений должно быть единым для всех правовых наук. Это, однако, не исключает, а наоборот, предполагает дифференциацию его видов. Но все они должны обладать одним и тем же родовым свойством: неоднократностью применения правовых мер воздействия к преступнику. Поэтому трудно согласиться с чрезмерно широкой трактовкой так называемого фактического рецидива, содержащего любые формы повторного нарушения уголовного закона, Содержание понятия рецидива преступления следует раскрывать на основе уголовного законодательства и практики его применения, так как рецидив - понятие уголовно-правовое. Рецидивы преступлений имеют ряд общих признаков, совокупность которых позволяет дать общее понятие рецидива и рецидивиста. Слово "рецидив" означает повторение чего-либо. Т. о. рецидив - повторное (второе, третье и т.д.) преступление. Этот признак является общим для всех разновидностей повторения преступлений. Поэтому есть необходимость выяснить место понятия рецидива и его специфическое назначение в системе видов повторения преступлений. Повторение преступлений - совершение виновным двух или более преступлений. Совокупность норм уголовного законодательства об ответственности за повторение преступлений по мере развития законодательства приобретает значение самостоятельного института российского уголовного права. Цели этого института следующие: 1) определить порядок одновременного несения виновным ответственности за два и более преступления, 2) индивидуализировать ответственность за повторно совершенное преступление с учетом общественной опасности преступления и личности виновного. Пока законодательство основное внимание уделяло достижению первой цели, теория рассматривала вопросы повторения преступлений как частные вопросы назначения наказания. По мере развития законодательства в направлении индивидуализации ответственности за повторно совершаемые преступления положение изменилось. Проблема повторения преступлений стала занимать важное место в учении о преступлении и личности преступника. Это обусловливает необходимость систематизации видов повторения преступлений, отражающей их различную общественную опасность или иные существенные особенности. Повторение преступлений - многогранное явление. Его разновидности классифицируются на основе признаков, присущих одновременно двум или более преступлениям, составляющим повторение. Эти признаки можно разделить на две группы. Признаки первой группы характеризуют объективные и субъективные свойства преступлений, составляющих повторение. В соответствии с ними повторение преступлений можно подразделить: - по формам вины - повторение умышленных, неосторожных преступлений и преступлений с разными формами вины; - по тяжести преступлений - повторное совершение менее тяжких преступлений, преступлений одинаковой тяжести и более тяжких преступлений; - по признаку однородности или неоднородности преступлений - повторение тождественных, однородных и разнородных преступлений. Признаки второй группы характеризуют повторение преступлений в целом или личность виновных. Они дают основание классифицировать повторение преступлений в зависимости от: - возраста виновных-повторное совершение преступления несовершеннолетним и совершеннолетним; - количества и интенсивности повторения преступлений - эпизодическое и систематическое повторение преступлений; - наличия судимости за прошлые преступления - простое повторение преступлений и повторное совершение преступления судимым лицом. Случаи совершения преступлений судимыми лицами можно дополнительно разделить в зависимости от того, отбывали осужденные наказание перед совершением повторного преступления или нет, к каким мерам наказания они осуждались и т. д. Объективно система повторения преступлений представляет собой разнообразные комбинации повторения преступлений на основе перечисленных и других возможных признаков. Законодатель практически не способен перечислить все разновидности повторения преступлений. Да в этом и нет необходимости. Задача законодателя заключается, во-первых, в том, чтобы сформулировать общие нормы, указывающие на повышенную опасность повторения преступлений и определяющие порядок назначения наказания лицу, их совершившему. К этим общим нормам относится указание п. 1 ст. 39 УК РСФСР о том, что совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, признается обстоятельством, отягчающим ответственность. Общей является также норма ст. 41 УК РСФСР, определяющая порядок назначения наказания по нескольким приговорам. Задача законодателя при определении ответственности за повторение преступлений состоит, во-вторых, в том, чтобы выделить особо те виды повторения преступлений, которые существенно отличаются по своей общественной опасности или по порядку определения ответственности виновных. Наш закон выделяет три вида повторения преступлений: совокупность преступлений, пов-торность и рецидив. Совокупность преступлений имеет место в случае, если виновный совершил два или более нетождественных преступления, не будучи судимым ни за одно из них. Закон дает возможность усилить наказание за повторное преступление и определяет порядок назначения наказания, подлежащего отбытию одновременно за все преступления, образующие совокупность (ст. 40 УК РСФСР). Под повторностью имеется в виду совершение лицом двух дли более тождественных или однородных преступлений. В ряде статей Уголовного кодекса повторность предусмотрена в качестве квалифицирующего признака (ч. 2 ст. 89 УК РСФСР и др.). Так закон повышает ответственность за повторное преступление и, если за предыдущее преступление виновный не был осужден, дает возможность назначить ему наказание одновременно за все тождественные преступления. При наличии в законе общей нормы о повторении преступлений (п. 1 ст. 39 УК РСФСР) и норм Особенной части Уголовного кодекса о повторности выделение рецидива объективно подчеркивает повышенную опасность данного вида повторения преступлений. Рецидив - наиболее опасная разновидность повторения преступлений, соответствующим образом характеризующая личность виновного - рецидивиста. Из этого необходимо исходить при определении общего понятия рецидива и рецидивиста. Следовательно, рецидив должен обладать какими-то другими (кроме того факта, что это второе преступление) признаками, указывающими на повышенную опасность виновного. При выявлении этих признаков необходимо учитывать, что законодатель считает в принципе необходимым предусмотреть для рецидивистов дополнительные уголовно-правовые меры. Из-за повышенной опасности личности рецидивистов общие меры уголовной ответственности недостаточны для достижения ее целей. Очевидно, что предположение о недостаточности общих мер уголовной ответственности будет обоснованным при условии, если перед совершением повторного преступления виновный понес уголовную ответственность за предыдущее преступление - был осужден, отбыл все или часть наказания. Вызывает возражение мнение тех авторов, которые не считают обязательным признаком рецидива отбывание виновным уголовной ответственности перед совершением повторного преступления. В последнее время в литературе понятию "легальный рецидив" противопоставляется понятие "криминологический рецидив"1. Под легальным рецидивом имеется в виду совершение преступления ранее судимым лицом, т. е. рецидив в собственном смысле этого слова. Понятие "криминологический рецидив" используется для обозначения простого повторения преступлений, т. е. повторения преступления несудимым лицом, но с устойчивыми антиобщественными взглядами и привычками. По существу, речь идет об использовании принятой в уголовно-правовой теории терминологии ("рецидив", "рецидивист") для обозначения (с добавлением эпитета "криминологический") явления с иным содержанием, что способна породить терминологическую путаницу. Очевидно, что научная разработка криминологической проблемы классификации преступников потребует новых понятий и терминов, которые должны быть согласованы с уже выработанными законодателем и теорией. Сторонники теории "фактического рецидива", под которым понимается систематическое совершение несудимым лицом преступлений, предлагают распространить правовые последствия легального рецидива (совершенного после осуждения) на фактический рецидив1. Концепция "фактического рецидива" впервые была выдвинута в нашей литературе в 20 годах2. Рецидив рассматривался прежде всего как показатель профессионализма преступника. Но профессиональным преступником могло быть и не судимое ранее лицо. Впервые представшего перед судом преступника-профессионала считали не менее опасной фигурой, чем рецидивиста, тем более, что в условиях низкой в те годы раскрываемости преступлений судимость могла восприниматься виновным как случайный эпизод в его преступной биографии. Указанные обстоятельства отчасти позволяли ставить знак равенства между рецидивистами и лицами, систематически совершавшими преступления, давали основание говорить о "фактическом рецидиве". В современных условиях, когда профессиональная преступность в нашей стране ликвидирована, существенно укрепился общественный порядок и возросла раскрываемость преступлений, концепция фактического рецидива не имеет под собой серьезных оснований. Довод, выдвигаемый в пользу понятия "фактического рецидива", заключается в том, что не судимые ранее лица, систематически совершающие преступления, "могут быть не менее, если не более опасны, чем лица, судимые во второй раз и более"3. Но ведь речь должна идти не просто о том, кто более, кто менее опасен, кому полагается более тяжкое наказание (это зависит прежде всего от количества и тяжести совершенных преступлений, составляющих основание уголовной ответственности), а о качественной стороне общественной опасности личности виновных. Суть спора заключается в следующем: требуется ли применять к лицам, впервые судимым за систематическое совершение преступлений, все те специфические меры ответственности, которые предусмотрены для рецидивистов, или в этом нет необходимости. Концепция фактического рецидива исходит из презумпции, что общие меры уголовной ответственности не способны достичь целей наказания в отношении лиц, судимых впервые, но за систематическое совершение преступлений. Эта презумпция, так же как и презумпция одинаковой по характеру опасности рецидивистов и лиц, систематически совершавших преступления, игнорирует то очевидное обстоятельство, что важнейшим условием систематического совершения преступлений является безнаказанность за прошлые преступления. Безнаказанность постепенно ослабляет страх веред ответственностью. Сдерживающее влияние возможной уголовной ответственности на психику лица, систематически совершавшего преступления, может быть восстановлено, как только угроза ответственности станет реальной. Поэтому систематичность преступлений в психологическом плане не равна факту прошлой судимости преступника. Некоторые сторонники концепции фактического рецидива указывают на другие дополнительные признаки, уравнивающие лиц, систематически совершавших преступления, с рецидивистами. Они подчеркивают, что "центр тяжести при определении рецидива следует перенести на образ жизни преступника, на его привычки, взгляды и навыки. Если он ведет паразитический образ жизни, потерял общественные связи, нигде не работает, если он входит в преступную группу, то такой преступник, однократно или неоднократно судимый,-особо опасный рецидивист"1. Наличие указанных обстоятельств, конечно, повышает опасность личности виновного. Однако они не могут считаться бесспорными доказательствами того, что общие меры уголовной ответственности окажутся недостаточными в отношении лиц, впервые судимых за систематическое совершение преступлений. Нельзя достоверно знать, как поведет себя преступник после осуждения, будет ли он вновь совершать преступления или нет. Концепция фактического рецидива недооценивает значение прошлой судимости при определении опасности рецидивистов и мер борьбы с ними. Судебная статистика свидетельствует, что большинство впервые судимых, в том числе и за систематическое совершение преступлений, порывает с преступным прошлым. Вновь же совершает преступления лишь меньшая часть осужденных. И только к ним будет обоснованным применение дополнительных уголовно-правовых мер, предназначенных для борьбы с рецидивной преступностью. Некоторые авторы считают рецидивистами и тех лиц, которые довершили повторные преступления после применения к ним мер общественного воздействия за ранее совершенные преступления. С этим нельзя согласиться. Меры общественного воздействия, хотя и причиняют виновным определенные нравственные страдания, однако по своему содержанию значительно отличаются от уголовной ответственности - наиболее острой формы принуждения. Поэтому лица, повторно совершившие преступления после применения к ним мер общественного воздействия, качественно менее опасны, нежели рецидивисты, совершившие такие же преступления после применения к ним уголовной ответственности. Было бы неправильно распространять на не судимых ранее лиц те дополнительные уголовно-правовые меры, которые рассчитаны на рецидивистов. Большое практическое значение имеет вопрос о степени реализации уголовной ответственности за предыдущее преступление, достаточной для признания вновь совершенного преступления рецидивом. В большинстве случаев осужденные совершают повторные преступления после отбытия наказания. Часть повторных преступлений осужденные совершают во время отбывания наказания. Иногда повторные преступления совершаются после осуждения, но до отбывания наказания (исполнение наказания было отсрочено или осужденный уклонился от отбывания наказания и т. д.). Можно ли признавать рецидивом преступление, совершенное лицом после осуждения, но до отбытия наказания? Если да, то одним из признаков, выделяющих рецидив из повторения преступлений, будет наличие у лица судимости перед совершением повторного преступления (этот признак факультативно охватывает и отбытие всего либо части наказания). Если нет, то обязательными признаками рецидива будут не только судимость за предыдущее преступление, но и отбытие всего либо части наказания. В теории уголовного права по данному вопросу нет единства. Законодательное решение его также претерпело определенную эволюцию. Уголовное законодательство первых лет Советской власти одним из определяющих признаков рецидива считало отбытие виновным всего наказания перед совершением повторного преступления. Так на практике трактовался п. "е" ст. 25 УК РСФСР 1922 г., указывающий на совершение преступления рецидивистом как на обстоятельство, отягчающее ответственность. Такое же понимание рецидива содержал Декрет ВЦИК от 2 ноября 1922 г. "Об амнистии к пятой годовщине Октябрьской революции"1. После того, как в 1929 г. норма о рецидиве в Основных началах была заменена нормой о повторном совершении преступления2, в актах амнистии наметилось более широкое понимание рецидива и рецидивиста. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 г. "Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией" содержалось следующее положение: "Не применять амнистии к лицам, неоднократно осужденным за растраты, кражи, грабежи и хулиганство" (ст. 6)3. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1957 г. "Об амнистии в ознаменование 40-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции" значилось: "Не применять амнистии... к ворам, судимым два или более раза, и к другим лицам, ранее судимым более двух раз" (п. "б" ст. 7)1. Рецидивистами законодатель считал неоднократно судимых лиц. Отбытие наказания по первому приговору не оговаривалось как обязательный признак рецидива. Такое понимание рецидива преступления было воспринято общесоюзным и республиканским законодательством при определении особо опасного рецидивиста. Уголовные кодексы союзных республик исходили из того, что для признания лица особо опасным рецидивистом не требуется отбытия ранее назначенного ему наказания. Закон СССР от 11 июля 1969 г., определяя понятие особо опасного рецидивиста (ст. 23 Основ), еще раз подтверждает, что для наличия рецидива достаточно самого факта осуждения виновного перед совершением им нового преступления2. Чтобы определить, какая позиция более обоснована в теоретическом и практическом отношениях, необходимо выявить сущность рецидива преступления, то главное, что свидетельствует о повышенной опасности личности рецидивиста и обосновывает необходимость применения к нему дополнительных уголовно-правовых мер. "Сущность - совокупность наиболее глубоких, устойчивых свойств и отношений предмета, определяющих его происхождение, характер и направление развития"3. Сущность рецидива имеет психологическое содержание, так как она характеризует повышенную опасность личности рецидивиста. До принятия уголовных кодексов союзных республик 1960- 1961 гг. в теории преобладало мнение о том, что для признания •повторного преступления рецидивом необходимо, чтобы перед его совершением виновный отбыл наказание за предыдущее преступление4. Это мнение можно назвать традиционным в том смысле, что оно было воспринято от дореволюционного законодательства и дореволюционной теории уголовного права5. Сторонники такого понимания рецидива преступления усматривали основание для дополнительных уголовно-правовых мер в отношении рецидивистов в том, что в прошлом они отбыли наказание, но оно оказалось недостаточным для предупреждения новых преступлений6. После принятия уголовных кодексов союзных республик 1960-1961 гг., которые при определении особо опасного рецидивиста признали признаком рецидива не отбытие наказания, а судимость за предыдущее преступление, сторонники традиционного понимания рецидива заняли компромиссную позицию. Они стали. определять рецидив как повторное преступление, совершенное лицом, отбывшим или отбывающим наказание1. Обращает на себя внимание внутренняя противоречивость такого определения. Если исходить из того, что показателем повышенной опасности рецидивистов и основанием применения к ним дополнительных уголовно-правовых мер является безрезультатность примененного к ним в прошлом наказания (а именно на этом основано указанное выше компромиссное определение рецидива), то обязательным признаком рецидива станет полное отбытие наказания перед совершением повторного преступления. Нелогично будет признавать рецидивистами лиц, совершивших преступление во время (особенно в начале) отбытия наказания2. Анализ психологической сущности рецидива преступления убеждает в том, что позиция действующего законодательства, признающего достаточным для наличия рецидива самого факта осуждения виновного за предыдущее преступление, является обоснованной. Выдвигаемое некоторыми авторами дополнительное требование, чтобы осужденный начал отбывать наказание, неприемлемо в практическом отношении. Исполнение приговора может быть отсрочено либо осужденный уклонится от отбывания наказания. С позиции критикуемых авторов, лиц, совершивших новые преступления до начала отбытия наказания, нельзя признать рецидивистами. Однако начало отбывания наказания немногое может прибавить к психологической характеристике личности осужденного, вновь совершающего преступление. Тем более, что отчетливо ощутимой им границы между осуждением и началом убывания наказания может и не быть. Это характерно для осуждения к лишению свободы лиц, содержащихся под стражей. Таким образом, наличие у лица судимости перед совершением повторного преступления также является признаком рецидива. Отбытие виновным всего или части наказания за предыдущее преступление может свидетельствовать о большей опасности виновного в рамках общей оценки рецидивиста, но не является обязательным признаком рецидива преступления. Обязательным признаком рецидива следует считать умышленный характер преступлений, совершенных лицом до и после осуждения. Это обусловлено психологической сущностью рецидива, предопределяющей повышенную опасность личности виновного. В психологическом плане рецидив представляет собой сознательное игнорирование виновным состоявшегося ранее осуждения. О сознательном игнорировании состоявшегося осуждения, о повышенной устойчивости антиобщественных взглядов и привычек виновного может идти речь при условии, если до и после осуждения были совершены умышленные преступления. Закон, в частности, исходит из того, что особо опасным рецидивистом может быть признано лицо, неоднократно судимое за умышленные преступления. Другие дополнительные меры уголовной ответственности рецидивистов (усиление санкций за рецидив или повторность и т. д.) рассчитаны также на лиц, неоднократно судимых за умышленные преступления. Для борьбы с иными неоднократно судимыми лицами нет необходимости применять такие дополнительные уголовно-правовые меры1. Таким образом, для признания повторного преступления рецидивом необходимо в каждом конкретном случае определить и оценить субъективные признаки составов преступлений и соответствующих им деяний неоднократно судимого лица. От этого зависит правильное решение ряда вопросов уголовной ответственности виновных - признание особо опасным рецидивистом лица, совершившего преступления во время отбывания в местах лишения свободы (п. 4 ст. 24 УК РСФСР), определение возможности применения условно-досрочного освобождения от наказания судимого в прошлом лица (ст.ст. 53-531 УК РСФСР) и т. д. Субъективные признаки преступлений и их оценка как умышленных или неосторожных определяются на основе анализа составов преступлений с учетом общих положений закона о содержании умысла и неосторожности (ст.ст. 8 и 9 УК РСФСР). Особого внимания заслуживает вопрос об оценке преступления как умышленного или неосторожного, если оно характеризуется смешанной формой вины - умыслом в отношении общественно опасного деяния и неосторожностью в отношении общественно опасного последствия. Преступление со смешанной формой вины должно быть отнесено к группе умышленных, если умышленно совершенное деяние само по себе является преступным (умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, повлекшее человеческие жертвы - ч. 2 ст. 98 УК РСФСР; доведение до самоубийства - ст. 107 УК РСФСР и т. п.). Неосторожное отношение к последствиям в таких случаях не исключает общую оценку преступления как умышленного и признания виновного рецидивистом, если он ранее был судим за умышленное преступление. Преступление со смешанной формой вины является неосторожным, если умышленно совершенное деяние само по себе есть лишь административный или дисциплинарный проступок (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта лицами, управляющими транспортными средствами - ст. 211 УК РСФСР; нарушение правил безопасности горных работ - ст. 214,УК РСФСР и т. д.). Преступный характер содеянного определяется в таких случаях наступившими общественно опасными последствиями. К ним виновный относился неосторожно. Следовательно, и преступление должно быть признано неосторожным. Его совершение ранее судимым лицом не может быть признано рецидивом. Умышленные преступления возможны в различных формах. В зависимости от стадии совершения преступления это может быть Приготовление к преступлению, покушение на преступление или оконченное преступление. В соучастии роли виновных могут выразиться в исполнении или организации преступления, в подстрекательстве или пособничестве. Любая форма преступного деяния может быть рецидивом. В частности, при решении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом суды исходят из того, что менее опасный характер формы преступного деяния виновного (приготовление к преступлению или покушение на преступление) не исключает возможности признания рецидивиста особо опасным. Повторное умышленное преступление, совершенное ранее судимым лицом, может быть тождественным (по составу) первому, либо однородным, либо разнородным. Советское уголовное законодательство сначала восприняло позицию дореволюционного уголовного права и определяло рецидив как повторное (после осуждения и отбытия наказания) совершение тождественного или однородного преступления1. После того, как в 1929 г. в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик понятие "рецидив" было заменено более широким понятием повторности преступления, в теории наметилась тенденция относить к рецидиву и повторное (после осуждения) совершение неоднородного преступления. Такое понимание рецидива преступления было воспринято уголовным законодательством при определении понятия особо опасного рецидивистам. Это соответствует психологической сущности рецидива. Совершение судимым лицом нового неоднородного умышленного преступления тоже выражает сознательное игнорирование виновным состоявшегося осуждения и уклонение от исправления. В литературе высказывалось мнение, что несовершеннолетие виновного исключает возможность считать совершенные им преступления рецидивом. С этим нельзя согласиться. Несовершеннолетие виновных, совершающих преступления после осуждения, может свидетельствовать лишь о меньшей опасности рецидивиста, но не исключать признание преступления рецидивом. Запрещение учитывать при решений вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом судимость за преступление, совершенное им в возрасте до восемнадцати лет, не должно механически распространяться на общее понятие рецидива преступления. Другие, предусмотренные законом дополнительные меры уголовной ответственности рецидивистов (усиление санкций за рецидив или повторность и т. д.), применяются независимо от возраста виновных. В итоге рецидив можно определить как умышленное преступление, совершенное лицом, ранее судимым за умышленное преступление. Следовательно, рецидивист - лицо, судимое за умышленное преступление и вновь совершившее умышленное преступление. 2. ВИДЫ РЕЦИДИВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И ИХ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ Рецидивы преступлений отличаются друг от друга конкретным содержанием, влияющим на оценку общественной опасности рецидивистов. Разнообразие конкретного содержания рецидивов и рецидивистов ставит перед теорией и законодателем задачу их классификации. Цель этой классификации - выявление качественных особенностей общественной опасности отдельных видов рецидивов и рецидивистов и индивидуализация на этой основе уголовной ответственности рецидивистов в законе и на практике. Вид рецидива зависит от характеристики совершенного преступления в связи с прошлыми преступлениями и судимостями за них. Некоторые особенности уголовной ответственности рецидивистов закон связывает только с видом рецидива. Это обусловливает самостоятельность классификации рецидивов преступлений. Цель классификации рецидивов предопределяет основания классификации. Классифицировать рецидивы можно по следующим основаниям: по характеру и степени общественной опасности преступлений, совершенных рецидивистом до и после осуждения; по характеру судимости; по количественной характеристике рецидивов преступлений; по соотношению состава рецидива с составом преступления, совершенного до осуждения. Важнейшим показателем общественной опасности рецидива и рецидивиста является характер и степень общественной опасности совершенных рецидивистом преступлений. Чем более тяжкими были преступления, тем более опасен виновный. В зависимости от тяжести совершенных рецидивистом преступлений в теории различают рецидивы тяжких и менее тяжких преступлений1. Возможна и более дробная классификация рецидивов по данному основанию. При определении оснований признания лица особо опасным рецидивистом закон (ст. 24 УК РСФСР) различает рецидивы особо тяжких, тяжких и менее тяжких преступлений. Преступления, совершенные рецидивистом до и после осуждения, могут быть неодинаковыми по своей тяжести. Несомненно, что при прочих равных условиях рецидивист будет более опасным, если он совершил более тяжкое преступление после осуждения. Это обстоятельство суд должен учитывать при определении наказания. Воздействие осуждения на психику преступника неодинаково. Сила этого воздействия зависит от характера судимости, определяемого видом и размером наказания, назначенного судом. По этому признаку судимости целесообразно разделить на осуждение к лишению свободы и осуждение к иным, более мягким мерам наказания. Соответственно и рецидивы по указанному основанию можно разделить на рецидив осужденного к лишению свободы и рецидив осужденного к иной мере наказания. Повышенная опасность личности неоднократно осужденного к лишению свободы очевидна. Именно этой разновидности рецидива посвящено большинство норм действующего законодательства, определяющих ответственность преступников-рецидивистов. В теории нередко пользуются понятием пенитенциарного рецидива1. Пенитенциарным считается рецидив со стороны лица, отбывавшего лишение свободы, которому вновь назначается наказание в виде лишения свободы. Действующее законодательство содержит ряд норм, имеющих в виду только такую разновидность. рецидива (п. 4 ст. 241, ст. 771УК РСФСР и т. д.). По количественной характеристике рецидивы принято делить на простые, или однократные (совершенные после одной судимости), и сложные, или многократные (совершенные после двух и более судимостей). Увеличение числа судимостей рецидивиста свидетельствует о значительном возрастании его общественной опасности, что учитывается законодателем при определении оснований признания рецидивиста особо опасным. По соотношению состава рецидива и состава преступления, совершенного лицом до осуждения, возможны рецидивы тождественных, однородных и разнородных преступлений. Рецидив тождественных и однородных преступлений называется в теории специальным рецидивом. Рецидив, совершенный лицом, ранее судимым за преступление, неоднородное рецидиву, называется общим рецидивом. Деление рецидива на специальный и общий не отражает существенных изменений в общественной опасности рецидивов и рецидивистов. Оно основано на различии в методах законодательного определения повышенной ответственности за рецидив. Повышенная ответственность за специальный рецидив установлена соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса путем указания на рецидив тождественного или однородного преступления как на квалифицирующий признак (ч. 2 ст. 70 УК РСФСР и др.). Повышение ответственности за общий рецидив требует соответствующих указаний в Общей части Уголовного кодекса (так п. 1 ст. 39 УК РСФСР определяет повторность как отягчающее обстоятельство независимо от однородности преступлений). В литературе распространено мнение о том, что специальный рецидив является более опасным, нежели общий рецидив: "Повышенная опасность специального рецидива, то есть случаев неоднократного осуждения лица за совершение им однородных преступлений, общепризнана"2. Однако сравнение данных разновидностей рецидива (при равенстве других признаков - тяжести преступлений, количестве судимостей и т. п.) не дает оснований для такого мнения. Об устойчивости антиобщественных взглядов и привычек рецидивиста свидетельствует не только и не столько факт повторного совершения однородного преступления, сколько тот факт, что повторное преступление совершено после осуждения. Осуждение воздействует не на отдельные антиобщественные взгляды и привычки, которые были непосредственной причиной преступления, а на сознание преступника в целом. В сознании осужденного откладывается конкретное представление о наказуемости всех преступлений, вытекающее из его опыта переживания различных этапов уголовной ответственности, и особенно осуждения. Новое, в том числе и неоднородное, преступление он совершает вопреки этому опыту. Поэтому и общий рецидив свидетельствует об устойчивом характере антиобщественных взглядов и привычек виновного. Общественная опасность рецидивиста зависит не только от устойчивости его антиобщественных взглядов и привычек, но и от характера тех преступлений, которые он может совершить. В этом отношении общий рецидив дает основание опасаться, что рецидивист способен совершить любое из тех разнородных преступлений, за которые он был судим. Этот момент повышает опасность рецидивиста, особенно в тех случаях, когда возможно единство тех разнородных преступлений, за которые он был осужден. Если, например, рецидивист, в прошлом судимый за злостное хулиганство, связанное с насилием над личностью, совершает кражу, то следует опасаться, что он может совершить в будущем насильственное похищение имущества - грабеж или разбой. По данным выборочного обследования, значительная часть осужденных рецидивистов отбывает наказание за общий рецидив. Чаще всего они, будучи судимыми за похищение имущества, совершали хулиганство или иное преступление, выражающееся в насилии над личностью, либо после осуждения за хулиганство совершали кражи или иное похищение имущества. Тесная связь указанных разнородных преступлений в биографии рецидивистов не случайна. Она объясняется общностью причин и условий, порождающих соответствующие антиобщественные взгляды и привычки (злоупотребление алкоголем и т. д.). Традиционное мнение о повышенной опасности специального рецидива по сравнению с общим рецидивом некритически повторяет позицию нашего законодательства, действовавшего до Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Оно не содержало норм об ответственности за общий рецидив. Были лишь отдельные нормы об ответственности за специальный рецидив. Нормы о специальном рецидиве - наиболее простая законодательная форма установления повышенной ответственности за рецидив: достаточно во второй части соответствующей статьи предусмотреть рецидив того же преступления в качестве квалифицирующего признака и снабдить ее более строгой санкцией. Однако такие нормы исключают возможность четкого усиления ответственности за общий рецидив. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и уголовные кодексы союзных республик восприняли идею об одинаковой в принципе опасности специального и общего рецидива. Это проявилось, в частности, в том, что при определении оснований признания рецидивиста особо опасным не учитывается несущественное различие между специальными и общим рецидивами. Данная позиция выражена и в Законе СССР "О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик" от 11 июля 1969 г. Если раньше испытательный срок при условном осуждении или условно-досрочном освобождении от наказания признавался нарушенным совершением нового однородного или не менее тяжкого преступления, то Закон от 11 июля 1969 г. установил, что испытательный срок нарушается совершением любого умышленного преступления, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы. Тенденция преодолеть ограниченность норм о специальном рецидиве отразилась и на нормах Особенной части уголовных кодексов союзных республик. При определении квалифицирующих признаков повторности преступления (включающей в себя и специальный рецидив) законодательство часто имеет в виду повторение не только тождественных, но и однородных преступлений, причем однородность преступлений трактуется порой весьма широко. Примером может служить определение понятия повторности краж и других преступлений против социалистической и личной собственности (примечания к ст. 89 и ст. 144 УК, РСФСР). Ввиду того, что некоторые особенности уголовной ответственности рецидивистов целесообразно связывать не с видами рецидива непосредственно, а с видами рецидивистов (например, определение вида режима исправительно-трудовой колонии), необходима классификация самих рецидивистов. Основание классификации рецидивистов - степень их общественной опасности - не поддается четкой дифференциации по каким-либо формальным признакам. Это обусловливает вопрос о том, какое количество видов рецидивистов целесообразно положить в основу разработки системы мер борьбы с рецидивной преступностью. На наш взгляд, виды рецидивистов следует определить по аналогии с тем, как Закон устанавливает разновидности одних и тех же преступлений, если ставит перед собой задачу индивидуализировать ответственность за них. В статьях Особенной части Уголовного кодекса часто предусматриваются две или три разновидности одного и того же преступления (простое, квалифицированное и т. д.). Аналогично всех рецидивистов целесообразно разделить по степени их общественной опасности на три группы - особо опасных, опасных и прочих. Законодательство предусматривает фигуру особо опасного рецидивиста и специальную систему мер его уголовной ответственности. Этой разновидности рецидивистов соответствует особо опасный рецидив, отличающийся повышенной опасностью совершенных преступлений, соответствующим количеством судимостей и их спецификой (наказанием в виде лишения свободы и его сроками). Исходя из указанных признаков, закон определяет правовые основания признания рецидивистов особо опасными (ст. 24 УК РСФСР). Особо опасными суды признают незначительную часть рецидивистов1. Для подавляющего большинства рецидивистов, порой весьма близких к особо опасным, закон не предусматривает специальной системы мер уголовной ответственности. Это противоречит задачам борьбы с рецидивной преступностью. В литературе все чаще раздаются голоса о необходимости предусмотреть в законе фигуру опасного рецидивиста1. Введение в закон понятия опасного рецидивиста отвечает интересам индивидуализации ответственности рецидивистов, усилит борьбу с рецидивной преступностью и будет содействовать предупреждению случаев особо опасных рецидивов. Опасными рецидивистами следовало бы признавать в судебном порядке с учетом всех обстоятельств дела лиц, которые, будучи осуждены за умышленные преступления к лишению свободы, вновь совершили умышленные преступления, за которые осуждены к лишению свободы. Из числа умышленных преступлений, за которые рецидивист может быть признан опасным, следует исключить преступления, совершенные в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, и при превышении пределов необходимой обороны (закон считает их умышленными). К опасным рецидивистам должны применяться менее суровые меры, чем к особо опасным рецидивистам, но обязательно более суровые, нежели к другим преступникам. К прочим рецидивистам следует отнести тех, кто совершает рецидив после осуждения к наказанию, не связанному с лишением свободы. Такое наказание применяется за преступления, не представляющие большой общественной опасности, и к виновным, которых нет необходимости изолировать от общества. "Анализ показывает, что среди тех, кто отбывал наказание без изоляции от общества, рецидив незначителен". Поэтому практической необходимости установления в законе фигуры прочего рецидивиста нет. Для определения специфики уголовной ответственности тех рецидивистов, которые не признаются особо опасными и опасными, достаточно общей нормы о рецидиве как отягчающем ответственность обстоятельстве и норм о специальных рецидивах (в статьях Особенной части кодекса). 3. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ОБРАЗУЮЩИЕ РЕЦИДИВ Рецидивы свидетельствуют о недостаточности примененных к виновным уголовно-правовых мер и ставят проблему дополнительных уголовно-правовых мер борьбы с рецидивной преступностью. Прежде чем обосновать их необходимость и раскрыть содержание, следует определить основания их применения, т. е. определить основания уголовной ответственности рецидивистов. В ст. 3 Основ (ст. 3 УК РСФСР) установлено, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления, т. е. умышленно или по неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние. Уголовное наказание применяется только по приговору суда. Содержание данной нормы закона неодинаково трактуется в теории уголовного права. Многие криминалисты подчеркивают, что основанием уголовной ответственности является наличие в деянии лица состава преступления1. Тем самым они акцентируют внимание на правовом аспекте основания уголовной ответственности. На мой взгляд, в ст. 3 Основ упор делается на фактическую сторону основания уголовной ответственности, т. е. определяется, за что лицо несет уголовную ответственность-за совершение преступления2. Однако в то же время нельзя отрицать, что формулировка ст. 3 Основ охватывает и правовой аспект основания ответственности (состав преступления). В ней говорится, что ответственность наступает за совершение общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, т. е. деяния, содержащего признаки состава преступления. Такое понимание ст. 3 Основ соответствует структуре уголовно-правовых отношений. Основание уголовной ответственности - совершение преступления выступает как юридический факт, порождающий уголовно-правовые отношения между виновным и государством. Их содержание заключается в том, что виновный обязан понести предусмотренную законом ответственность за содеянное, а государство имеет право возложить на виновного уголовную ответственность. Отдельные авторы утверждают, что в основание уголовной ответственности входит не только преступление, но и общественная опасность личности виновного1. Они полагают, что возможна ситуация, когда есть преступление, но нет основания уголовной ответственности, так как лицо, совершившее преступление, не представляет общественной опасности и поэтому освобождается от уголовной ответственности или наказания (ст. 50 УК РСФСР) либо уголовная ответственность заменяется принудительными мерами воспитательного характера (ч. 3 ст. 10 УК РСФСР) или мерами общественного воздействия (ст.ст. 51 и 52 УК РСФСР). С нашей точки зрения, положительная характеристика личности виновного и иные его особенности, требующие особого гуманного к нему отношения, не способны исключить того факта, что он совершил преступление. Оно породило уголовно-правовые отношения между виновным и государством; органы правосудия вправе (и обязаны) возбудить уголовное дело по факту ставшего им известным преступления и решить в соответствии с законом вопрос об уголовной ответственности виновного. Совершенное преступление является основанием уголовной ответственности и одновременно свидетельствует о наличии общественной опасности личности виновного. Другие дополнительные положительные данные о личности не способны исключить ее тотчас после совершения преступления. Со временем виновный может перестать быть общественно опасным, что явится основанием освобождения его от уголовной ответственности или наказания (ст. 50 УК РСФСР). Это означает, что сохранение общественной опасности личности виновного является условием (но не основанием) реализации уголовной ответственности. Иначе она превратится в самоцель. Важнейшая цель уголовной ответственности - исправление и перевоспитание виновного. Если виновный перестал быть общественно опасным, то отпадает необходимость в уголовной ответственности. Норма ст. 50 УК РСФСР не противоречит цели предупреждения преступлений со стороны других неустойчивых лиц. Общепредупредительное воздействие уголовной ответственности предполагает наглядную демонстрацию неустойчивым, общественно опасным лицам не только того, за что она применяется (за преступление), но и того, с какой целью она применяется (для исправления и перевоспитания осужденных и предупреждения преступлений). Недопустимо применение наказания с единственной целью воздействия на других лиц. К. Маркс писал: "... какое право вы имеете наказывать меня для того, чтобы исправлять или устрашать других?"2. Применение к виновному, не представляющему большой общественной опасности, вместо наказания принудительных мер воспитательного характера или мер общественного воздействия не означает, что отсутствует основание уголовной ответственности. Оно есть, это - преступление, и меры воспитательного или общественного воздействия применяются к виновному лишь при наличии данного основания. Согласно ст. 3 Основ основание уголовной ответственности не судимых ранее лиц и рецидивистов едино. Им является совершенное лицом преступление. Но это единство будет формальным, если при оценке преступности или непреступности деяния закон и практика будут связывать решение данного вопроса с фактом прошлой судимости обвиняемого. Фактически основания уголовной ответственности судимых ранее лиц и несудимых будут не равны, если следствие и суд из-за прошлой судимости лица признают его деяние преступным, в то время как такое же деяние несудимого лица не является преступлением. Для того чтобы выяснить, равны ли фактически основания уголовной ответственности несудимых и судимых ранее лиц, рецидивистов, необходимо определить, влияют ли прошлое преступление и судимость за него на общественную опасность повторного деяния. Рецидив (если виновный не отбыл наказания за первое преступление), как и другие разновидности повторения преступлений, увеличивает основание уголовной ответственности. В этом смысле рецидив бесспорно увеличивает общественную опасность содеянного. Но это - количественное увеличение. Нас интересует иное- оценка общественной опасности одного лишь повторного (рецидивного) деяния. Общественная опасность преступлений заключается в том, что они причиняют или создают угрозу причинения существенного вреда социалистическим общественным отношениям1. На наличие и степень общественной опасности деяния влияет объект, объективные (особенно вредные последствия) и субъективные признаки деяния. Прошлое преступление и судимость за него - признаки, характеризующие личность виновного. Вопрос о влиянии признаков личности на наличие и степень общественной опасности им содеянного представляет определенную сложность. Некоторые авторы полагают, что на наличие и степень общественной опасности деяния влияют все те признаки личности, которые входят в состав преступления2. Это мнение основано на презумпции, что все признаки состава в совокупности определяют преступность деяния, отграничивают преступное от непреступного. Однако некоторые признаки состава имеют иное назначение - отграничить одно преступление от другого, дифференцировать ответственность в зависимости от степени общественной опасности личности виновного и т. д. И поэтому если вменяемость, возраст и некоторые признаки специальных субъектов (должностное положение лица и т. п.) очевидно влияют на наличие общественной опасности деяния, то воздействие на общественную опасность таких признаков субъекта, как прошлая судимость, особо опасный рецидивист, вызывает споры1. Общественно опасное деяние и личность виновного неразрывны. Быть преступлению или нет - зависит от воли человека. Его социально-психологические и иные особенности отражаются на преступном замысле, на выборе способов его реализации и на самом процессе осуществления преступного замысла. По совершенному деянию мы судим о личности виновного, о степени его общественной опасности. Эта неразрывная связь антиобщественного деяния с личностью виновного далеко не всегда ставит уголовно-правовую оценку деяния в зависимость от признаков личности. Личность человека - многообразное явление. Все многообразие личности не может проявиться в одном проступке. Это необходимо учитывать, оценивая совершенное лицом общественно опасное деяние. Недопустимо связывать его оценку с теми признаками личности, которые не отразились в нем (например, для уголовно-правовой оценки кражи не имеет значения национальность виновного). Иначе не будет соблюдено равенство граждан перед уголовным законом. Связь признаков личности с общественно опасным деянием, в котором они отразились, различна по форме. Одни признаки личности входят в содержание деяния, другие - будут условиями совершения деяния, третьи - характеризуют причину преступления. Ряд признаков личности входит в содержание антиобщественного деяния и потому непосредственно влияет на наличие и степень его общественной опасности. Преступление - неразрывное единство его объективных и субъективных сторон. Субъективная сторона преступления (вина, мотив, цель и эмоциональное состояние виновного) - это психологические процессы личности. Их содержание является одновременно содержанием преступного деяния. Объективная сторона преступления также во многом "заполняется" признаками личности, в том числе и физиологическими. Так, опасность физического и психического насилия, примененного в процессе преступления, не может оцениваться в отрыве от физических особенностей виновного. К числу признаков личности, составляющих условия совершения преступного деяния, относятся общие признаки субъекта преступления-достижение определенного законом возраста, вменяемость и ряд специальных признаков - должностное положение, состояние военной службы и т. п. Не будь этих признаков у личности, не было бы и преступления, они - необходимые условия совершения преступлений. Однако в содержание преступного деяния они не входят и потому не могут непосредственно влиять на степень его общественной опасности. Возможно опосредствованное (объективными и субъективными признаками деяния) влияние. Так, ответственное положение должностного лица, получившего взятку, повышает общественную опасность этого преступления, так как при указанном условии получение взятки причиняет большой вред нормальной деятельности государственного аппарата. Все социально-психологические и иные признаки, свидетельствующие о содержании и стойкости антиобщественных взглядов и привычек виновного, относятся к группе признаков личности, характеризующих причину преступления. Именно к этой группе признаков личности относятся прошлое преступление и судимость за него. Они свидетельствуют о повышенной устойчивости антиобщественных взглядов и привычек виновного о его повышенной общественной опасности по сравнению с не судимыми ранее лицами. Прошлое преступление и судимость за него, как и другие признаки личности, характеризующие содержание и устойчивость антиобщественных взглядов и привычек виновного, не должны приниматься во внимание при оценке преступности совершенного деяния и степени его общественной опасности. Это объясняется тем, что основанием уголовной ответственности является преступное деяние, а не антиобщественные взгляды и привычки лица. "Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности, - я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом"1. Если же связывать решение вопроса о преступности деяния и степени его общественной опасности с прошлой судимостью и с другими отрицательными фактами, характеризующими повышенную опасность личности виновного, то это приведет к тому, что основанием уголовной ответственности станет не преступление, а антиобщественные взгляды и привычки лица, т. е. его общественная опасность. Само преступление будет выступать лишь как симптом общественной опасности личности. Это приведет к произволу, неравенству граждан перед законом в зависимости от социально-психологической характеристики личности (социального происхождения, партийности, прошлого и т. п.). "Законы,-отмечал К. Маркс,- которые делают главным критерием не действия как таковые, а образ мыслей действующего лица, - это не что иное, как позитивнее санкции беззакония"2. Мы приходим к выводу, что прошлое преступление и судимость за него не влияют на оценку преступности деяния и степень его общественной опасности. Сравнивая деяние, совершенное судимым лицом, с аналогичным по объективным и субъективным признакам деянием лица, совершившего его впервые, мы не обнаружим никакой разницы между ними. Они одинаковы по своей общественной опасности1. Поэтому, в частности, малозначительное деяние, формально предусмотренное уголовным законом, не становится преступлением оттого, что оно совершено ранее судимым лицом или рецидивистом. В подтверждение можно сослаться на практику применения ч. 2 ст. 7 УК РСФСР по делам о малозначительных хищениях, совершенных лицами, отбывающими лишение свободы. Таким образом, и формально, и фактически основание ответственности несудимых лиц и рецидивистов по советскому уголовному праву едино. Такое решение вопроса соответствует равенству граждан перед уголовным законом, обусловленному принципом социалистического демократизма советского права. Равенство граждан перед уголовным законом требует прежде всего одинакового определения в законе и на практике оснований ответственности - преступлений2. Равное определение в законе и на практике оснований уголовной ответственности не означает одинакового решения судьбы уголовной ответственности и равной меры наказания разных лиц, совершивших аналогичные деяния. Объясняется это тем, что порожденные преступлением уголовно-правовые отношения не остаются неизменными. Они претерпевают изменения с наступлением юридических фактов, с которыми уголовный закон связывает соответствующие последствия. До реализации уголовной ответственности возможны следующие юридические факты, влияющие на уголовно-правовые отношения: отпадение общественной опасности деяния, что дает основание для освобождения от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 50 УК); отпадение общественной опасности личности виновного, что является основанием к освобождению виновного от наказания (ч. 2 ст. 50 УК); отмена соответствующего уголовного закона, его изменение либо издание акта амнистии, что может освободить виновного от обязанности понести уголовную ответственность или смягчить ее (ст.ст. 6 и 56 УК); истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, что, как правило, освобождает виновного от обязанности понести уголовную ответственность (ст. 48 УК РСФСР). Если перечисленных фактов не было и виновный, следовательно, подлежит уголовной ответственности, то она индивидуализируется в зависимости от степени общественной опасности преступления и личности виновного. При определенных, указанных в законе условиях возможно применение вместо наказания принудительных мер воспитательного характера или мер общественного воздействия. Следовательно, основание уголовной ответственности неадекватно сумме всех перечисленных выше фактов, влияющих на судьбу и меру уголовной ответственности. В связи с изложенным выше положением о том, что прошлое деяние и прошлая судимость не влияют на оценку общественной опасности повторного деяния, представляет интерес вопрос о природе преступлений, заключающихся в повторном или систематическом совершении административных деликтов, несмотря на привлечение виновного к административной ответственности (ст.ст. 1561, 166, 166, 197, 197, 198, 198i, 1982, 206 УК РСФСР и т. д.). Некоторые авторы объясняют отнесение указанных деяний к числу преступлений главным образом повышенной опасностью личности виновного1. В. А. Владимиров добавляет, что повторность одновременно повышает общественную опасность деликта, придавая ему новое качество - качество преступного2. Если предположить, что такое объяснение справедливо, то следовало бы признавать преступлением административный деликт, совершенный лицом, судимым за однородное преступление. Однако закон, в частности постановление Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1968 г. "О применении ст. 9 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. "Об усилении ответственности за хулиганство", устанавливает, что лица, ранее судимые за хулиганство и после этого совершившие мелкое хулиганство, подлежат не уголовной, а административной ответственности3. Основание, по которому закон относит повторное или систематическое совершение административных деликтов к числу преступлений, следует искать не в повышенной опасности личности виновного, а в самих деяниях. Далеко не все административные проступки в случае их неоднократного совершения образуют по закону преступление. Уголовный закон выделяет лишь некоторые из них, наиболее опасные. Преступление отличается от однородных административных проступков более высокой степенью общественной опасности. В чем она заключена применительно к рассматриваемым преступлениям? Было бы безрезультатно искать повышенную опасность этих деяний в одном последнем (втором, третьем) деликте. Тот факт, что он второй или третий, не делает его более опасным, а следовательно, и преступлением. Предполагается, что преступлением в рассматриваемых случаях является совокупность совершенных лицом административных деликтов. Повторение правонарушений увеличивает тот ущерб, который причиняется общественным отношениям1. Соответственно возрастает и общественная опасность содеянного. Поэтому законодатель вправе усмотреть в количественном изменении поведения виновного - в совокупности административных деликтов - новое качество - преступление. Уголовная ответственность за повторное или систематическое совершение административных проступков при соблюдении административной преюдиции в какой-то мере означает уголовную ответственность и за тот (первый) проступок, за который виновный уже понес ответственность, но административную. Это отступление от принципа поп bis in idem оправдывается гуманным назначением административной преюдиции-предупредить виновного об уголовной ответственности, сэкономить уголовную репрессию. Именно так на практике воспринимается назначение административной преюдиции. Виновный под расписку предупреждается об уголовной ответственности в случае повторения проступка. Административная преюдиция, если она обязательна (в ряде случаев она не предусмотрена законом), становится признаком состава преступления, который недопустимо игнорировать путем ссылки на ст. 15 УК РСФСР. Независимо от намерений виновного и впредь совершать проступки он предварительно должен быть привлечен к административной ответственности. Признание преступлением не одного (второго или третьего) административного деликта, а их совокупности влечет за собой определенные последствия для уголовного процесса. Уточняется предмет доказывания по уголовным делам такой категории. К предмету доказывания относится вся совокупность административных деликтов, обосновывающих уголовную ответственность виновного. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Проблемы понятия рецидива преступлений и наказания рецидивистов принадлежат к числу чрезвычайно сложных и поэтому будут постоянно требовать новых все более глубоких научно-практических изысканий. Удивительно современно звучат сегодня слова австрийского юриста Франца фон Листа, произнесенные им почти столетие назад на Петербургском международном пенитенциарном съезде о том, что уголовная политика сводится к двум проблемам, разрешения которых нельзя дольше откладывать: борьбе с рецидивистами и спасению случайных преступников1. Изучение истории отечественной уголовно-правовой теории рецидива и законодательства, направленного на борьбу с соответствующим явлением, убеждает в том, что законодательное определение понятия рецидива, как и содержание уголовно-правовых и пенитенциарных мер обращения с рецидивистами, обусловливались на разных этапах истории не только уровнем рецидивной преступности, но также направленностью уголовной политики, остротой классовых противоречий в обществе, господствующей в теории уголовно-правовой концепцией, экономическими возможностями государства по реализации той или иной уголовно-политической программы, другими обстоятельствами. Для России в области борьбы с рецидивом преступлений специфическим является следующее. В уголовно-правовой теории взгляды на природу рецидива и меры борьбы с ним трансформируются в рамках тех же школ (классицизма, неоклассицизма, антропологической школы, социологической школы) и в том же направлении, что и в теории других стран Европы: от представления о рецидивисте как носителе особо злой воли и убеждения о необходимости ее подавления усиленным наказанием до осознания (в рамках той же классической школы) того, что более отвечающими принципу гуманизма являются идеи индивидуализации наказания и изменения условий отбывания рецидивистами наказания вместо обычного его усиления; и от обоснования превентивного заключения, которое должно применяться в отношении рецидивистов наряду с обычным наказанием, до идеи неопределенных приговоров как компромиссному решению в споре между сторонниками классического и социологического направлений в уголовном праве. В то же время, в отличие от западного, отечественное уголовное законодательство никогда не знало ни превентивного заключения как одной из мер борьбы с рецидивом, ни неопределенных приговоров для этой категории преступников. Вместе с тем в советский период в нашем законодательстве идея опасного состояния личности была реализована в виде института особо опасного рецидивиста Кроме того, в России никогда не практиковалось в качестве средства борьбы с рецидивом преступлений так называемое некарательное воздействие. Известно, например, что в некоторых странах Европы эта мера в течение определенного времени применялась и успела разочаровать исследователей рецидивной преступности. В частности, в Скандинавии к началу 70-х гг. нашего столетия наука пришла к выводу о неэффективности некарательного воздействия, которое в фокусе своего интереса имело опасную личность и исповедовало суровые меры воздействия, применявшиеся, однако, исключительно в целях коррекции поведения преступников, но не в целях кары. Теория и практика некарательного воздействия потерпели неудачу не потому, что предлагаемые меры потенциально неэффективны, а потому, что такое воздействие предполагает осуществление серьезных социальных преобразований, применение массированных мер экономического и социального характера. Однако, как сообщает известный норвежский криминолог Н. Кристи, такие меры в необходимом объеме никогда не предпринимались именно в силу их чрезвычайной дороговизны. И это в странах Скандинавии с довольно высоким уровнем жизни и социальной защищенности граждан! На смену идее некарательного воздействия в западных странах пришла идея удержания, или идея общего предупреждения, ориентированная не на конкретную опасную личность, а на категорию "население". Эта теория основана на научных изысканиях, но в то же время её эффективность можно проверить эмпирическим путем. Поэтому эта теория весьма соответствует времени, когда причинение боли иным образом ставилось под вопрос1. К концу 80-х гг. нынешнего столетия становится очевидным, что и система общего предупреждения не способна установить контроль над преступностью. Поэтому успех видится в объединении всего лучшего, что было в идеях некарательного воздействия и общего предупреждения: некарательное воздействие может быть полезно в отношении опасных преступников, но бесполезно в отношении мелких2. В настоящее время европейские ученые уже не связывают успехи в установлении контроля над преступностью, в том числе рецидивной, с усилением обычных уголовных наказаний, как это пытаемся сделать мы в новом УК РФ. Некарательное воздействие, хотя и сопряжено с причинением боли, не рассматривается в качестве наказания (в традиционном его понимании) за совершенное преступление. Неоднократное совершение преступлений здесь сравнивается с болезнью. По идее некарательного воздействия успех в рамках системы уголовной юстиции считается невозможным. Эта система нуждается в учреждениях для более длительного содержания в трудных случаях, особенно поскольку ей приходится сталкиваться с людьми, признанными опасными преступниками. Опыт европейских стран по установлению контроля над преступностью и обращению с опасными преступниками заслуживает самого серьезного анализа, хотя в современной России далеко не все европейское может быть реализовано по разным причинам. В частности, практика некарательного воздействия требует огромных материальных затрат, что для нынешней России нереально. Не случайно поэтому мы вновь возвращаемся к идее усиления обычных наказаний рецидивистам - в экономическом отношении это более достижимо. История повторяется: как и сто лет назад мы сетуем на нехватку средств для воплощения в жизнь плодотворной идеи. В социалистическую эпоху распространенным было мнение о возможности ликвидации преступности, в том числе и рецидивной. Предлагавшиеся меры реагирования на эти явления именовались "борьбой". Сегодня мы не только осознаем, но и имеем возможность открыто заявлять, что до тех пор, пока существует преступность, рецидив преступлений принципиально неистребим. Ни длительная изоляция рецидивистов(вплоть до пожизненного лишения свободы), ни их физическое истребление, ни интернирование, как свидетельствует мировая история обращения с этими преступниками, не являются радикальными средствами, способными решительно влиять на конъюнктуру рецидивной преступности. В этой связи уместно вспомнить в качестве предметного урока достоверный факт из истории обращения с рецидивистами во Франции: здесь в 1885 г. на основании только что принятого закона из метрополии в колонии было выслано 25000 рецидивистов-профессионалов. Однако это никак не повлияло на состояние преступности. Сообщая об этом, Б. Утевский сделал неутешительный, но достаточно точный вывод, выраженный, правда, скорее в форме литературного сравнения, нежели в форме строго научного обобщения: "...на освободившуюся вакансию становится тотчас же наиболее способный выдержать конкуренцию кандидат. Армия преступников не смыкает своих рядов и численно не уменьшается, несмотря на наносимые ей потери"1. К сожалению, с тех пор мало что изменилось в этом отношении. Осознание невозможности искоренения рецидивной преступности обязывает формулировать для законодателя и правоприменительной практики реальные теоретически обоснованные задачи. Уголовно-правовая и пенитенциарная системы должны обеспечивать такой контроль за поведением опасных преступников, который не позволял бы рецидиву доминировать в структуре всей преступности, когда сама преступность имеет тенденцию к росту. Но не чрезмерное усиление обычных наказаний должно рассматриваться в качестве средства установления такого контроля. Если 150 лет назад наши соотечественники пришли к выводу, что такая мера не согласуется с принципами гуманизма, то тем более это должно быть очевидно нам. При формулировке такой задачи представляется более корректным называть систему мер обращения с рецидивистами не борьбой с рецидивом, а контролем над ним. Более важной и несравненно более сложной, чем усиление рецидивистам обычных наказаний, является проблема изменения условий отбывания наказания этой категорией преступников. В этой связи актуализируется проблема классификации рецидивистов по степени общественной опасности с установлением разных условий отбывания наказания разными категориями рецидивистов. Уголовно-правовая классификация рецидивов на простой, опасный и особо опасный представляется недостаточной с точки зрения вышеназванной задачи, поскольку в ней не учитывается, в частности, такой показатель общественной опасности преступника, как уровень его профессионализма. Неоднократное осуждение далеко не всегда свидетельствует о профессионализации преступника. В то же время профессиональные преступники совершают подчас серию преступлений, прежде чем предстают перед судом. В отечественной теории вопрос о профессиональных преступниках поднимался неоднократно и каждый раз оставался нерешенным. Объясняется это тем, что очень сложно установить критерии преступного профессионализма. Часто в качестве таковых называются оценочные явления, что таит в себе опасность широкого судейского усмотрения и, следовательно, ущемления прав граждан. Однако сложность задачи не исключает ее актуальности. Заслуживает внимания вопрос о создании в системе УИНа специальных учреждений не только для неординарных носителей криминальной субкультуры (всевозможных авторитетов), но и для тех осужденных, которые становятся жертвами авторитетов. Не менее актуальной является проблема постпенитенциарной поддержки лиц, освобождаемых из мест лишения свободы. В условиях экономического спада, остановки многих предприятий, массовой безработицы, когда законопослушные граждане испытывают большие экономические затруднения, лица, имевшие судимость, становятся париями в собственной стране и часто совершение нового преступления остается для них единственным способом выживания. Следует срочно разработать специальную правительственную программу поддержки лиц, освобождаемых из мест лишения свободы. Весьма своевременным было бы сегодня создание центров постпенитенциарной реадаптации таких преступников. Рецидивисты, будучи носителями криминальной субкультуры, стремятся к активному ее тиражированию. В связи с этим проблема рецидива должна рассматриваться в качестве одной из центральных в теории и правоприменительной деятельности. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ "Еженедельник советской юстиции", 1928, № 14. А. М. Яковлев. Борьба с рецидивной преступностью М , 1964. Бузынова С. Рецидив преступлений. М., 1980. Бытко Ю.И. Понятие рецидива преступлений, Саратов. Изд-во Саратовского университета, 1978. Бытко Ю.И. Рецидив, отдаленный во времени. В. А. Владимиров. Приблизить науку уголовного права к запросам практики. "Труды ВШ МООП РСФСР", 1962, № 7 В.Д Филимонов. Институт судимости следует сохранить. "Социалистическая законность", 1966, № 2. Гришанин П.Ф. Основания и пределы ответственности рецидивистов. Сов. гос-во и право, 1974, №10. Зелинский А. Ф. Рецидив преступлений (Структура, связи, прогнозирование). - Харьков: Вища школа. Изд-во при Харьк. Ун-те, 1980. И. М. Гальперин. Об уголовной ответственности рецидивистов в свете некоторых криминологических показателей эффективности борьбы с рецидивной преступностью. "Эффективность уголовно-правовых мер борьбы с преступностью". М., 1968. К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 8. П. С. Дагель Учение о личности преступника в советском уголовном праве. Владивосток, 1970. Панько К.А. Рецидив в советском уголовном праве. Воронеж, 1983. С. В. Познышев. Учебник уголовного права. Общая часть. М., 1923. Сборник определений уголовно-кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР 1924. М., 1925, с. 15; С. В. Познышев. Учебник уголовного права (Общая часть). М., 1923, с. 273. Советское исправительно-трудовое право. М., 1960. Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1952, с. 382. Т. М. Кафаров Проблема рецидива в советском уголовном праве. Баку, 1972. ЗАДАНИЕ Раскройте содержание принципа равенства граждан перед уголовным законом. Принцип равенства граждан перед уголовным законом регламентируется ст. 4 Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (действующая редакция). Статья 4. Принцип равенства граждан перед законом Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Статья воспроизводит конституционное положение (ст. 19 Конституции РФ) о равенстве человека и гражданина, его прав и свобод перед законом и судом. Она соответствует также ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах. Для уголовного законодательства этот демократический принцип имеет особое значение, потому что уголовная ответственность связана с серьезными ограничениями самых важных интересов личности, включая жизнь. Рассматриваемый принцип впервые был провозглашен пришедшей к власти буржуазией в борьбе с феодальным неравенством. В российском дореволюционном законодательстве он не нашел отражения. Советская власть с самого начала своего существования провозгласила в уголовном праве, как и в других отраслях, классовый подход. Так, Уголовный кодекс РСФСР 1926 года признавал обстоятельством, отягчающим ответственность, совершение преступления лицом, "в той или иной мере связанным с принадлежностью в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд" (ст. 47). Напротив, рассматривалось как обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность, совершение преступления "рабочим или трудовым крестьянином" (ст. 48). Постепенно классовые и социальные различия утрачивали значение и с принятием общесоюзных Основ уголовного законодательства (1958 г.) упоминания о них исчезли. Однако директивами партийных органов, вопреки закону, еще начиная с двадцатых годов был установлен порядок, при котором лица, занимавшие более или менее ответственные должности в государственном и партийном аппарате, не могли быть привлечены к уголовной ответственности без решения партийных инстанций. Сходный порядок существовал и в армии применительно к лицам офицерского состава. Неравенство перед уголовным законом выражалось также и в том, что органы предварительного расследования и суд неуклонно принимали во внимание политические и религиозные убеждения граждан. Анализируя содержание ст. 4, следует иметь в виду, что она говорит о равенстве граждан по отношению к уголовной ответственности, но не предрешает вопроса о мере наказания. Иными словами, если в действиях лица имеется состав преступления, предусмотренного УК, то никакие данные его личности не могут воспрепятствовать привлечению его к уголовной ответственности. Обязанность понести наказание за преступление для всех одинакова. Это, однако, не значит, что суд должен всем осуждаемым назначать одно и то же наказание. Принцип равенства перед законом не отменяет принципа справедливости (ст. 6 УК), согласно которому при назначении наказания должны быть учтены все обстоятельства дела. Принцип равенства перед законом не противоречит и тем статьям УК, которые устанавливают ответственность за преступления, совершаемые так называемыми специальными субъектами (должностными лицами, военнослужащими, водителями транспорта и др.). Лица, не обладающие признаками специальных субъектов, просто не в состоянии совершить те преступные действия (бездействие), за которые отвечает специальный субъект. Однако если они становятся соучастниками подобных преступлений, то несут ответственность по тем же статьям УК, что и специальные субъекты1. 1 См. Сборник определений уголовно-кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР 1924. М., 1925, с. 15; С. В. Познышев. Учебник уголовного права (Общая часть). М., 1923, с. 273. 2 См. "Еженедельник советской юстиции", 1928, № 14. 1 См. М Гродзинский. Рецидив и привычная преступность. "Право и жизнь", кн. 5-6, М., 1923, с. 57. 2 См. Б Утевскии Рецидив и профессиональная преступность. Сб. "Проблемы преступности", вып. 3 М, 1928, с. 98. 3 См. СЗ, 1929, № 67, ст. 627 4 См. П. С. Ромашкин. Амнистия и помилование в СССР. М., 1969, с. 171, 177, 215, 238, 248. 1 См. Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1952, с. 382. 2 См. "Ведомости Верховного Совета СССР", 1969, № 29, ст. 249. 3 См. М. П. Маляров. Вступая в 1966 год... "Социалистическая законность", 1966, № 1, с. 8; Н. Кузнецова. Сравнительное криминологическое Исследование преступности в Москве (1923-1968/1969 гг.). "Социалистическая законность", 1971, № 6, с. 22. 1 См. И. М. Гальперин. Об уголовной ответственности рецидивистов в свете некоторых криминологических показателей эффективности борьбы с рецидивной преступностью. "Эффективность уголовно-правовых мер борьбы с преступностью". М., 1968, с. 214. 1 См. А. М. Я к о в л е в. Борьба с рецидивной преступностью М , 1964, с. 52; В.Д Филимонов. Институт судимости следует сохранить. "Социалистическая законность", 1966, № 2, с. 42. 2 См. М. М. Гродзинский Привычная и профессиональная преступность. "Вестник советской юстиции", 1924, № 12, с 337; Б. Утевский. Рецидив и профессиональная преступность. Сб. "Проблемы преступности", вып. 3. М., 1928, с 98. 3 А. М. Яковлев. Борьба с рецидивной преступностью. М., 1964, с. 52. 1 Советское исправительно-трудовое право. М., 1960, с 102. 1 См. СУ РСФСР, 1922, № 64, ст. 819. 2 См. СЗ, 1929, № 67, ст. 627. 3 См. "Ведомости Верховного Совета СССР", 1945, № 39 (366). 1 См. "Ведомости Верховного Совета СССР", 1957, № 24, ст. 589. 2 Такую же позицию по данному вопросу занимает УК НРБ 1968 г. (ст.ст. 28 и 29). 3 См. Философский словарь. М., 1963, с. 443. 4 См. С. В. Познышев. Учебник уголовного права. Общая часть. М., 1923, с. 272; М. Д. Шаргородский. Наказание по советскому уголовному Праву. М., 1958, с. 43; А. Д. Соловьев. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву. М., 1958, с. 109-110; А. А. Пионтковский. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961, с. 650. 5 См. Н. С. Т а г а н ц е в. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая, т. П.Спб, 1902, с. 1357. 6 См. В. А. Владимиров. Приблизить науку уголовного права к запросам практики. "Труды ВШ МООП РСФСР", 1962, № 7, с. 215-216. 1 См. P. Галиакбаров, М. Ефимов, Е. Фролов. Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права. "Советская юстиция", 1967, № 2, с. 5; Ю. М. Т к а ч е в с к и й. Досрочное освобождение от наказания. М., 1962, с. 47; И. М. Гальперин. Указанная статья, с. 214-215. 2 УК ПНР 1969 г. установил, что повторное преступление признается рецидивом и влечет за собой значительное усиление наказания, если виновный перед этим отбыл не менее шести месяцев (§ 1 ст. 60) или года лишения свободы (если рецидив многократный, § 2 ст. 60). Теоретически обосновать указанные сроки, по нашему мнению, невозможно. 1 Этого не учитывает Т. М. Кафаров, возражающий против исключения неосторожных преступлений из понятия рецидива (Проблема рецидива преступления в советском уголовном праве. Баку, 1972, с. 26). 1 См. С. В. П о з н ы ш е в. Учебник уголовного права. Общая часть. М., 1923, с. 272. 1 См. А. М. Яковлев. Борьба с рецидивной преступностью. М., 1964, с. 8; Т. М. К а ф а р о в. Проблема рецидива в советском уголовном праве. Баку, 1972, с. 59. 1 См. А. X. Кунашев Уголовная ответственность за рецидив преступления по советскому уголовному праву. Автореферат кандидатской диссертации. 2 А. М. Яковлев. Борьба с рецидивной преступностью. М., 1964, с. 43. 1 По данным И. М. Гальперина - менее 4% (Эффективность уголовно-правовых мер борьбы с преступностью. М., 1968, с. 326). 1 См. Ю. И. Шутов. Некоторые вопросы уголовного рецидива. "Вопросы государства и права". Свердловск, 1964, с. 112; П. Ф. Г р и ш а н и н. Научное сообщение в кн. "Причины рецидива и борьба с ними в Украинской ССР". Киев, 1965, с. 241; И. М. Г а л ь п е р и н. Цит. статья, с. 235. 1 См. Курс советского уголовного права, т. II. М., 1970, с. 86; А. Н. Трайнин. Общее учение о составе преступления. М., 1957, с. 4; А. А. Г е р ц е н з о н. Об Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. М., 1959, с. 22; Н. С. А л е к с е е в, В. Г. Смирнов, М. Д. Ш а р г о р о д с к и и. Основание уголовной ответственности по советскому праву. "Правоведение", 1961, № 2, с. 75. 2 Н. Р. Лясс утверждает, что "основанием уголовной ответственности в силу прямого указания в законе является не состав преступления, а преступление" (К вопросу об основаниях уголовной ответственности. "Вестник ЛГУ", 1960, № 17, с. 132). 1 См. Б. С. Утевский. Новые методы борьбы с преступностью и некоторые вопросы уголовной ответственности. "Правоведение", 1961, № 2, с. 62; Б. С. Никифоров. Труды научной сессии ВИЮН. М, 1959, с. 10; А. Б. С а х а р о в. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961, с. 23 2 К. Маркой Ф.Энгельс. Соч., т. 8, с. 530. 1 См. А. А. Пионтковский. Учение о преступлении. М., 1961, с. 157; Н. Д. Дурманов. Понятие преступления. М.-Л., 1948, с. 131; Н. Ф. Кузнецова. Преступление и преступность. М., 1969, с. 60. 2 См. Н. С. Л е й к и н а. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968, с. 61; Н. Ф. Кузнецова. Преступление и преступность. М., 1969, с. 64-66. 1 Отрицают влияние повторности и прошлой судимости на наличие и степень общественной опасности деяния П. С. Дагель (Учение о личности преступника в советском уголовном праве. Владивосток, 1970, с. 93-94) и Т. М. Кафаров (Проблема рецидива в советском уголовном праве. Баку, 1972, с. 103). 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, с. 14. 2 K. Mapкc и Ф. Энгельс Соч., т.1, с 14 1 В Д. Филимонов в обоснование точки зрения о повышенной опасности самого рецидива ссылается на то, что для предупреждения новых преступлений к рецидивисту необходимо применять более строгие меры, нежели те, что применяются к впервые судимым лицам (Общественная опасность личности преступника. Томск, 1970, с. 266) Этот довод доказывает лишь повышенную опасность личности рецидивиста, но не самого рецидива. 2 С этой точки зрения нуждается в изменении ст. 77 УК РСФСР, по которой за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений, ответственность несут лишь особо опасные рецидивисты и лица, осужденные за тяжкие преступления. Указанные в этой статье преступные действия не меняют своего характера от того, что они совершены другими осужденными. Последнее обстоятельство может повлиять лишь на размер наказания, но не на определение преступления - основания уголовной ответственности. 1 О.В. Шишов. Преступление и административный проступок. М, 1967, с. 51; В. П. Малков. Повторность проступка и уголовная ответственность. Казань, 1968, с. 13. 2 См. Уголовное право. Часть Общая. М., 1966, с. 100. 3 См. "Ведомости Верховного Совета СССР", 1968, № 21, ст. 170. 1 На это правильно обращает внимание Н. Ф. Кузнецова в работе "Значение преступных последствий для уголовной ответственности" (М., 1958, с. 184). 1 См.: Утевский Б. Рецидив и профессиональная преступность // Проблемы преступности. М., 1928. Вып. 3. С. 91. 1 См.: Кристи Н. Указ. соч. С. 33-39. 2 Там же. С. 70. 1 Утевский Б. Указ. соч. С. 95. 1 Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. (под ред. Наумова А.В.) - М., "Юристъ", 1997. Стр. 235. 54 16 Работа на этой странице представлена для Вашего ознакомления в текстовом (сокращенном) виде. Для того, чтобы получить полностью оформленную работу в формате Word, со всеми сносками, таблицами, рисунками, графиками, приложениями и т.д., достаточно просто её СКАЧАТЬ.  |
|
Банк готовых работ
Форма заказа
Скачать работу
экономические  Copyright © refbank.ru 2005-2024
Все права на представленные на сайте материалы принадлежат refbank.ru. Перепечатка, копирование материалов без разрешения администрации сайта запрещено. |
|