|
|
Понятие, условия правомерности и превышение пределов необходимой обороныПлан. Введение 1. Понятие необходимой обороны. Условия правомерности необходимой обороны. 2.1. Основания необходимой обороны. Признаки необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны. Заключение. Библиография. Введение. Цивилизованное, демократическое общество, стремление к которому ныне провозглашено в Российской Федерации, предполагает развернутую правовую систему защиты прав, свобод и законных интересов граждан. Тем более это касается таких естественных и неприкосновенных (неотчуждаемых) благ, как жизнь и здоровье человека, его честь и достоинство, свобода и личная неприкосновенность. Они являются абсолютными и незыблемыми благами, данными человеку от рождения. На защиту этих общечеловеческих ценностей в первую очередь ориентирована Глава 2 Конституции Российской Федерации (ст. 20, 21, 22 и др.). А в части 1 статьи 45 Конституции провозглашено: "Государственная защита прав и свобод человека и гражданина гарантируется". На охрану основных прав и свобод граждан ориентированы принимаемые на основе Конституции отраслевые нормы права. В частности, за неправомерное посягательство на них уголовным законом предусмотрена соответствующая ответственность. Однако защиту прав человека нельзя ограничивать лишь деятельностью правоохранительных органов. Гражданин не должен рассматриваться лишь как объект охраны со стороны государства. Его естественным и законным правом признается его собственное активное отражение угрожающей ему, другому лицу, обществу или государству опасности. В части 2 той же статьи Конституции указано: "Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом". И это справедливо. Коль скоро естественными и неприкосновенными являются названные блага, столь же закономерно защищать их собственными силами, даже ценой причинения вреда другим правоохраняемым интересам, лишь бы это не противоречило закону. В развитие конституционной нормы отраслевое право освобождает от ответственности за вред, причиненный в случаях необходимости. Нынешняя криминогенная ситуация, обстановка правового беспредела, возрастание доли насильственных и корыстно-насильственных преступлений в структуре преступности, требуют активного противодействия со стороны граждан любым противоправным актам. Особое значение рассматриваемый институт приобретает в условиях борьбы с бандформированиями, восстановления нарушенного конституционного порядка в отдельных регионах. Все сказанное указывает на целесообразность дальнейшего совершенствования правового регулирования и практики применения института необходимой обороны. 1 Понятие необходимой обороны. Необходимая оборона по своему содержанию представляет собой правомерное причинение вреда при защите правоохраняемых интересов личности, общества и государства от общественно опасных посягательств. Такое причинение вреда формально содержит признаки преступления, но соблюдение правил обороны устраняет основания для уголовной ответственности. Необходимая оборона предполагает защиту не только своих, но и любых других (по принадлежности) правоохраняемых интересов. Самооборона - как краткий синоним рассматриваемого понятия вовсе не указывает на чьи-то эгоистические мотивы, а означает лишь то, что обороняющийся устраняет посягательство сам, своими силами. Гражданин вправе защищать собственные жизнь, здоровье, жилище, сбережения, транспортное средство и т. д. Словом все, что защищено законом. Но в равной мере это относится и к жизни, здоровью, жилищу... родственников, друзей, соседей и даже совершенно не знакомых люден. Не исключается защита законных интересов фирмы, родного колхоза, любимой общественной организации, фонда и т. д. Наконец, и само государство отнюдь не против того, чтобы граждане отстаивали его интересы. Такие действия признаются не только уголовно не наказуемыми. но, более того, морально поощряемыми, общественно полезными, поскольку препятствуют реализации преступных намерений, создают обстановку нетерпимости к противоправным проявлениям, воспитывают у населения активную гражданскую позицию. Чрезвычайно важно подчеркнуть равенство граждан в реализации права на необходимую оборону независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения" (ч. 2 ст. 37 УК РФ). В последнее время значительно расширен крут лиц, которым допускается иметь табельное оружие (включая частных детективов и охранников). Правила применения ими оружия регламентированы специальными нормативными актами, предусматривающими ряд положений, нарушение которых влечет наложение мер административного и (или) дисциплинарного взыскания, в том числе лишение лицензии. Однако за применение оружия, даже в нарушение специальных правил, но с соблюдением требований уголовного закона, уголовная ответственность наступать не должна. Только в исключительных случаях такие действия могут подпадать под признаки должностного преступления, когда именно несоблюдение конкретных норм стало причиной тяжких последствий. Тем самым сделана попытка уравнять в правах при осуществлении акта необходимой обороны частных лиц и сотрудников правоохранительных и контролирующих органов, к которым на практике всегда предъявлялись в этом отношении повышенные требования.2 Непоследовательной в рассматриваемом плане была практика Верховного Суда СССР. В ряде постановлений по конкретным уголовным делам (дело Ильяного и др.) Пленум Верховного Суда СССР справедливо указывал: "Положения закона о необходимой обороне в равной степени распространяются на работников милиции, как и на всех граждан, и никаких повышенных требований к необходимой обороне работника милиции от нападения на него не устанавливают" (Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по уголовным делам. 1959-1971 гг. М., 1973. С. 50-51). В то же время в постановлении "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" от 16 августа 1984 г. Пленум Верховного Суда СССР занял по этому вопросу неправильную позицию. В п. 4 указанного постановления говорится,, что работники правоохранительных органов "не подлежат уголовной ответственности за вред, причиненный посягавшему... если они действовали в соответствии с требованиями уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основания и порядок применения силы и оружия" (Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. ? 5. С. 10-11). Между тем по своей правовой природе оборона от преступного посягательства, с одной стороны, и нарушение при этом правил применения физической силы, специальных средств и оружия - с другой, самостоятельные и качественно разные действия, которые требуют раздельной юридической оценки. Рассматривать требования нормативных актов, предусматривающих порядок применения силы и оружия, как дополнительные условия правомерности необходимой обороны - значит существенно ограничивать право на саму оборону для сотрудников органов правоохраны. Возможны, например, случаи, когда работник милиции правомерно защищается от преступного посягательства на его жизнь и здоровье (ст. 37), т. е. действует в состоянии правомерной обороны, но нарушает при этом правила применения оружия (например, в нарушение Закона РФ "О милиции" применяет оружие в многолюдном общественном месте, когда от этого могут пострадать посторонние лица). В ряде таких случаев нарушение правил применения оружия может быть оправдано состоянием крайней необходимости (ст. 39), поскольку для предотвращения более тяжкого вреда (угрожающего жизни работника милиции) причиняется вред иным правоохраняемым интересам (порядку несения службы и применения оружия), причем вред, как правило, меньший по сравнению с предотвращаемым вредом. Упомянутый п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. в настоящее время вступил в противоречие с законом (ч. 2 ст. 37). К тому же и в Законе РФ "О милиции" (ст. 24) указывается, что "на деятельность сотрудника милиции распространяются положения о необходимой обороне и крайней необходимости, установленные законодательством". Никакие ограничения в этом плане законодателем не предусмотрены. В тех же случаях, когда в ситуации необходимой обороны должностные лица правоохранительных и контролирующих органов превышают ее пределы, ответственность должна наступать именно за эксцесс обороны (ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114), а не за превышение должностных полномочий (ст. 286).3 Большое значение для правоприменительной практики имеет и указание закона на то, что право на необходимую оборону не зависит "от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти". В более ранней редакции уголовного закона такой оговорки не было, в связи с чем допускались ошибки в определении наличия состояния необходимой обороны. Теперь совершенно ясно: даже когда опергруппа спешит для оказания помощи, никто не лишает гражданина права защищаться собственными силами. Необходимая оборона - сложившийся институт уголовного права. Необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния, возникло в связи с необходимостью защиты законных интересов личности, общества, государства. В Российском государстве на разных этапах его истории институт необходимой обороны различно определялся законодателем. Согласно Руководящих начал по уголовному праву 1919 г. наказание не применялось к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью, если при этом не было превышения меры необходимой обороны. Уголовный кодекс 1922 г. в ст. 19 несколько расширил право необходимой обороны, допустив защиту не только самой личности обороняющегося или других лиц, но и их прав. В ст. 9 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. необходимая оборона предусматривалась также для защиты советской власти и революционного порядка.4 Необходимая оборона в законодательном понимании - удел частных лиц. Организуя общественную жизнь в целом и пресекая эксцессы, власть с благодарностью принимает частную помощь. Тут проявляется не просто благорасположение к гражданскому обществу, а суровая необходимость. "Государство может пытаться устранить причины нарушений правоохраненных интересов, может уменьшать условия, содействующие их совершению, но оно не в состоянии предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение. Оно не может даже и ставить своей задачей охранение каждого индивидуума в каждый момент его жизни: как редко могло бы оно предупреждать кражу или грабеж, или опасность, грозящую от злых собак, разлива рек, обвалов, если бы ему не помогали благоразумие, замки и запоры частных лиц. "(Таганцев Н. С.). Регулированием необходимой обороны государство совершает ответственный шаг - закрепляет естественное неотчуждаемое право граждан на защиту от нападений других лиц. Право обороны, таким образом, не даруется властью, а признается и санкционируется ею. Эта мысль находит подтверждение в том факте, что первые законодательные памятники всех народов вначале лишь облагораживали практику мести обидчику, пользовались сложившимися обычаями. Статьей 6 договора Олега с Византией, ст. 38 Краткой и ст. 40 Пространной редакции Русской Правды практически однозначно оценивалась ситуация воровского проникновения на чужое подворье. Ночной тать мог быть убит на месте. Связанного же (т. е. безопасного) вора убивать запрещалось (Российское законодательство Х-ХХ веков, т. 1 - М. :Юридическая литература, 1984). Направленность и содержание регулирования права на необходимую оборону зависит от правового положения личности в обществе и силы власти. Право самозащиты в ранний период развития государственности было разновидностью мести, частным делом и потому в каких-либо регламентах не нуждалось. По мере развития общежития и укрепления централизованной власти защита охраняемых благ переходит в ведение государства. Констебль, исправник или мировой судья видятся неизбежными распорядителями частных ссор и обид. Со временем либеральные идеи и освободительные движения выносят на общественное рассмотрение возможность обороны от поступков казенных лиц. Безысходная криминальная реальность, терракты и прочие обстоятельства понуждают власть составлять расчеты на чрезвычайные меры (что чаще) либо давать исключительные права оборонцам (что реже). По Федеральному закону от 1.07.1994 г. защита от опасных для жизни посягательств объявляется свободной от каких-либо ограничений, допускается реакция в самой крайней форме, с использованием любых средств. Необходимая оборона - право, а не обязанность граждан, им можно воспользоваться или пренебречь. Иначе и быть не может - монопольная государственная ноша по борьбе с преступностью облегчается лишь по вынужденному или благородному порыву частных лиц. Право на пресечение преступлений принадлежит по закону всем гражданам, не связывается с наличием или отсутствием спецподготовки, местом работы, служебным положением. Необходимая оборона дозволяется и при возможности обратиться за помощью к другим лицам или власти. Правомерен и одновременный солидарный отпор посягателю со стороны частных лиц и сотрудников спецслужб. Однако на определенной категории лиц в ряде случаев лежит не только моральная, но и правовая обязанность обороняться от происходящего нападения. К числу таких лиц относятся сотрудники милиции, других подразделений органов внутренних дел, военнослужащие, сотрудники Федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, других охранных служб, инкассаторы и проч. Осуществление акта необходимой обороны со стороны этих лиц является их служебным долгом. В уголовном праве необходимая оборона предполагает активное противодействие злодею, причем результативное противодействие, сопряженное с причинением существенного вреда посягателю. При других причинах прекращения нападения (бегство потерпевшего, результативные уговоры прекратить нападение, другие, кроме активного сопротивления, вынуждающие обстоятельства) предмета для уголовно-правовых разговоров о необходимой обороне нет. Побудительный благородный фактор обороны - противодействие потерпевшего или очевидца - бездействует, бездействует и норма права. Защищенный интерес может быть самым разнообразным. Законодатель давно ушел от перечневого способа регулирования охраняемых благ, отказался от их закрытых списков. По статье 37 оборонительные усилия дозволяются для спасения собственного или чужого права, коллективного, общественного или государственного интереса. Необходимая оборона - средство борьбы с общественно опасными посягательствами, а посему она, как и пресекательные действия официальных властей, признается полезной. Учитывается стимул защиты (вред причиняется для сохранения общепризнанных ценностей) и ее вынужденный характер (виновник инцидента - посягатель). По закону причинение вреда посягающему лицу не признается преступлением, что исключает не только наказание, но и само преследование, уголовную ответственность. Это положение с небольшим пререрывом (1924-1958 гг.) постоянно воспроизводится в отечественном уголовном законодательстве. Необходимая оборона не просто конфликт или рядовая ссора; это - поле конкуренции правоохраняемых благ, принадлежащих, с iaiie стороны, посягателю, а с другой - иным обладателям. Спасаемое благо живет за счет ущемления интересов посягателя. Государство, как гарант правовых установлении, вынужденно вмешивается для внесения распоряжений. Право обороны стесняется определенными рамками: причиненный вред должен быть свободным от пристрастий и мести. В науке уголовного права принято говорить об условиях правомерности необходимой обороны. В течение многих десятилетий эта проблематика плодотворно разрабатывается усилиями Ахметшина X. М., Баулина Ю. В., Вышинской 3. А., Домахина С. А., Кириченко В. Ф., Козака В. Н., Паше-Озерского Н Н., Слуцкого И. И., Тишкевича И. С., Якубовича М. И. и др. За редкими исключениями анализ правомерности оборонительных действий сводится к раздельному обоснованию кондиций посягательства защиты. Ю. В. Баулин выделяет т. н. правовое и фактическое основания необходимой обороны: общественная опасность посягательства и необходимость причинения вреда посягателю соответственно. Посягательство и защита плотно соседствуют и в жизни, и в законодательстве, поэтому их автономное обследование весьма условно.5 Условия правомерности необходимой обороны. Основания необходимой обороны. Посягательство, как инициативный компонент конфликта-расправы, по закону, сложившейся практике н обобщенным научным представлениям должно отвечать нескольким требованиям. Оно общественно опасно: нейтрализация малозначительных деяний причинением существенного вреда неоправдана. Разрешение закона защищаться именно от общественно опасных посягательств, а не от преступлений, позволяет заключить, что оборона допустима и в отношений действий непреступного характера (поступки неделиктоспособных лиц - малолетних, невменяемых). На это обстоятельство обращено внимание в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. Требуется, однако, чтобы пресечение подобных непреступных посягательств имело особо извинительную основу: другие варианты, кроме причинения встречного вреда, заведомо не дадут результата. Повод для употребления оборонительных мер именуется в законе общественно опасным посягательством, а не нападением. Тем самым позволительна защита против поступков, не имеющих характер нападения (побег - ст. 314, вмешательство в судебную деятельность - ст. 294, шпионаж - ст. 276, вымогательство - ст. 163 и пр.). Вместе с тем нельзя согласиться с предложениями о дозволительности обороны против случаев общественно опасного бездействия. В таких ситуациях утрачивается генеральное предназначение необходимой обороны - посредством причиненного вреда пресечь или предотвратить посягательство. Насильственное понуждение к действию для спасения какого-либо блага логичнее расценивать по правилам о крайней необходимости. Возможна и другая, законодательная, перспектива - признать принуждение к действию для .выполнения правовой обязанности самостоятельным обстоятельством, исключающим преступность деяния (обоснование см.: Ткаченко В. И. Принуждение к повиновению и выполнению правовой обязанности. - Сов. юстиция, 1990, ? 3). В законе говорится о причинении вреда посягающему лицу, но само посягательство не связывается жестко с поведением только одного человека. Значит, являющееся предметом отражения посягательство может быть делом нескольких лиц или соучастников. Допустимо причинение вреда любому из коллектива посягателей независимо от степени скоординированности их усилий. По официальному судебному толкованию "обороняющийся вправе применить к любому из нападающих такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. " (п. 8 постановления Пленума ВС СССР от 16. 8. 1984 г.) Признак наличности посягательства имеет условный характер, он может быть правильно понят и оценен лишь при сопоставлении с защитительными действиями; фактически оборона приноравливается к посягательству, а не наоборот. По временным параметрам нападение равно или превосходит защиту, обороняющийся же связан т. н. наличностью посягательства. Можно причинять вред при уже начавшемся, но еще не оконченном нападении. Таково буквальное понимание текста закона. С учетом общественно полезной направленности оборонительных мер и их неподготовленности вследствие внезапности посягательства, судебная практика толкует признак наличности расширительно: пределы защиты по сравнению с посягательством увеличены. Состояние необходимой обороны возникает до фактического начала нападения, при наличии реальной угрозы его осуществления, а также продлевается по извинительным соображениям и на незначительный период после окончания посягательства - если по обстановке для защищающегося не был ясен момент окончания нападения (п. 5 цит. постановления Пленума ВС СССР). Законодательно не разрешен вопрос о правовой оценке устройства или использования особых приспособлении для отражения потенциальных посягательств. Очевидно, что изобретательство, дающее результат, осуществляется задолго до предполагаемой расправы с вероятным посягателем, а зачастую - и без знания нападающего персонально. Необходимость толкования признака наличности в подобных условиях подмечена в науке давно и получает утвердительное разрешение. Называется лишь одно ограничительное условие: устройство работает именно против злодеев, а не случайных прохожих. Авторы модельного Кодекса считают необходимым регламентацию случаев упредительного использования технических приспособлений для обороны именно в законе. (Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. - М. :Наука, 1987, с. 123). В советское время И. И. Слуцкий отрицал правомерность обороны через устройство механизмов, Кириченко В. Ф., Паше-Озерский Н. Н. и Пионтковский А. А. - занимали обратную позицию. Судебная практика отрицает состояние необходимой обороны за примерами срабатывания охранных приспособлений, ибо отсутствие "нападения исключает необходимую оборону"(опр. ВК ВС СССР от 7. 8. 1971т. по делу С, - Бюллетень ВС СССР, 1972, ? 1, с. 31). Сходные рекомендации даются для оценки случаев причинения смерти возможным ворам при срабатывании электрозаборов (Бюллетень ВС СССР, 1969, ?1, с. 22-24). Признак действительности посягательства означает его реальность. Это требование соответствует закону и имеет фактическое значение для случаев так называемой мнимой обороны. "Мнимая оборона и необходимая оборона предполагают определенные обязательные условия: необходимая оборона s- наличие реального посягательства, мнимая оборона - совершение действий, принятых за посягательство. " (пост. Пленума ВС СССР по делу К. от 21. 12. 1970 г. - Бюллетень ВС СССР, ? 2, с. 21). Четкое разграничение случаев необходимой и мнимой обороны предупреждает от ошибочного пользования гуманными дозволениями закона, от неосновательного причинения вреда законопослушным гражданам. Причины мнимой обороны разнообразны, но все они характеризуют заблуждения людей, так называемые фактические ошибки; относительно момента окончания посягательства, общественной опасности поведения других людей, личности посягателя и пр. В п. 13 постановления Пленума ВС СССР от 16.08.1984 г. даются весьма убедительные рекомендации по правовой оценке действий в состоянии мнимой обороны. Решающее значение принадлежит анализу субъективного восприятия обстановки обороняющимся. Это справедливо, поскольку сама ситуация - результат заблуждения. Если лицо не осознавало и не могло осознавать ошибочность своих предположений о существовании посягательства, мнимая оборона приравнивается к необходимой и ответственности не влечет. Неизвинительное причинение вреда в состоянии мнимой обороны, напротив, преследуется как случай преступной неосторожности. (Сб. постановлений Пленумов ВС СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам. - М.: Спарк, 1995, с. 250). Признаки необходимой обороны. Второй компонент необходимой обороны - защита - также отвечает определенным требованиям. Они традиционно классифицируются на 3 группы: а) интересы, охраняемые посредством необходимой обороны; б) адресность защиты и в) ограничения обороны характеристиками посягательств. Оборона допустима в целях охраны любых врав и интересов, в том числе и лично принадлежащих защищаемуся - жизнь, здоровье, свобода, честь, достоинство, собственность и т. д. В ст. 37 названы личность и права обороняющегося либо других лиц, а равно интересы общества и государства. Многозначительна оговорка о том, что добровольно взятые под временную индивидуальную опеку государственные и общественные интересы должны охраняться законом. Это значит, что причинение вреда в состоянии необходимой обороны оправдано лишь для защиты наиболее существенных интересов. Оборона адресуется только нападающему, и это правило не знает исключений. Причинение вреда друзьям или родственникам посягателя, не принимавшим участия в конфликте, рассматривается на общих основаниях и может быть оценено, к примеру, как убийство из личной или кровной мести. Только при определенных условиях (см. ниже) причинение вреда третьим лицам оценивается по правилам о крайней необходимости. Оборонительные действия могут быть предприняты и против представителей власти, в том случае, если они, действуя неправомерно, посягают на жизненно важные интересы людей. Положение, пробившее себе дорогу с большим трудом. Еще А. Ф. Кони в своем кандидатском исследовании "О праве на необходимую оборону" считал возможным оказывать сопротивление официальным лицам, злоупотреблявшим своею властью, а также всему правительству в форме революции, если правительство нарушает право, принадлежащее народу. Последовали допросы и гонения, появилась угроза судебной расправы. Кони спас случай, но официальная реакция на научные взгляды изменила жизненный путь автора. Допустимость необходимой обороны против явно преступных действий должностных лиц провозглашалась даже в самые мрачные годы сталинского правления. (Уголовное право. Общая часть. - М.:Юриздат, 1939, с. 208). Возражения против физического сопротивления произволу властей типичны: это унижает авторитет государства и может проложить дорогу к революции; взамен права на немедленную защиту гражданам даруется право обжалования административных действий. Мнение, осмеянное еще Н. С. Таганцевым: "Нельзя насилуемую женщину или убиваемого утешать тем, что они могут обжаловать действия виновного перед компетентной властью и таким образом получат удовлетворение". Наиболее сложное требование к необходимой обороне выражается в ее соответствии, соразмерности конкретному посягательству. Это соответствие имеет примерным, а не точный характер, ибо в состоянии естественного душевного волнения, вызванного посягательством, защищающийся не может спокойно в полно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты (п. 9 пост. Пленума ВС СССР от 16. 8. 1984 г.) . Мера обороны в судебной практике трактуется весьма осторожно: нельзя механически толковать соразмерность средств защиты и средств нападения (Бюлл. ВС СССР, 1971, ? 4, с. 17); нужно сопоставлять степень и характер угрожавшей опасности с силами и возможностями оборонявшегося (Бюлл. ВС СССР, 1962, ? 4, с. 32; Бюллетень ВС РСФСР, 1969, ? 11, с. 10). Это - естественная позиция. В законе или в других обобщениях жизни невозможно предусмотреть все особенности противостояния. Поэтому практикам должен быть дан следующий рецепт: организовывать тщательный сбор максимального числа фактических данных о конфликте (время, вооруженность сторон, обстановка, освещенность, физические кондиции сторон и пр.), которые не прописаны в качестве обязательных признаков состава и которыми обычно пренебрегают на стадии привлечения к ответственности. Для верного и окончательного решения о состоянии необходимой обороны любой из них важен, может оказаться решающим Требование соразмерности посягательства и защиты сопряжено с упоминаемым в ч. 3 статьи 37 понятием превышения пределов (эксцесса) обороны. Если состояние необходимой обороны исключает преследование, то эксцесс может влечь ответственность. Как и формула соразмерности, превышение допустимой меры оборонительных действии сформулировано общо, с использованием оценочных понятий Эксцесс определяется как явное несоответствие защиты характеру и степени общественной опасности посягательства Пространственно-временные координаты посягательства и обороны предопределяют классификацию эксцессов. Превышение пределов обороны в пространстве именуется чрезмерной аахдитон и выражается в употреблении обороняющимся чрезвычайно сильных средств или невероятной интенсивности защиты. В результате посягающему причиняется излишне тяжкий вред, который со всей очевидностью не вызывался необходимостью. Выход за временные рамки посягательства именуется ь науке несвоевременной обороной; выделяются и 2 ее подвида - преждевременная и запоздалая. Этот вид эксцесса обороны полного признания не получает. Критики утверждают, что до или после посягательства обороны не может быть, а следовательно, нельзя нарушать пределы того, чего нет. Сторонники признания за преждевременным и запоздалым пресечением грозящей или отпавшей угрозы значения эксцесса призывают учитывать исключительное состояние обороняющегося; жесткие ограничения последнего во времени выглядят несправедливыми. Судебная практика занимает здесь противоречивую позицию. Например, Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении по делу Иванова истолковал несвоевременность защитительных мер в качестве разновидности эксцесса необходимой обороны (Бюлл. ВС СССР, 1965, ? 2). В руководящих же разъяснениях по делам о необходимой обороне от 23.10.56 г., от 4.12.69 г. и от 16.08.1984 г. последовательно проводится мысль, что причинение вреда после предотвращения или окончания посягательства влечет ответственность на общих, а не привилегированных основаниях. Участь несвоевременно оборонявшегося может быть смягчена лишь доказанным аффектом. Вероятно, столь жесткая позиция объясняется тем обстоятельством, что выгодные условия для защищавшегося уже были оговорены ранее: оборона "до" - ввиду реальной угрозы посягательства и оборона "после" - если момент окончания нападения не был ясен для обороняющихся, в обоих случаях защита признается правомерной. При этих данных поиски еще и эксцесса выглядят излишними. Превышение пределов необходимой обороны преследуется по закону в ограниченных случаях - когда неосновательно причиненный вред выражается в смерти посягавшего (ст. 180) или получении последним тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 114). Как обыкновенное преступление рассматриваются случаи запланированной расправы с потерпевшим под видом акта необходимой обороны. Именуются .они провокацией обороны к выражаются в заведомом провоцировании лиц на конфликт или совершение противоправных действий (развязывание драки, оскорбление словом или делом) с тем, чтобы получить повод для заранее подготовленной. Превышение пределов необходимой обороны. Уголовная ответственность только за виновное причинение вреда - основополагающий принцип российского уголовного права, получивший законодательное закрепление в ст. 5 УК 1996 г.: "Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина". В ч. 2 той же статьи данное положение еще более конкретизируется: "Объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается". К сожалению, данный принцип не всегда соблюдается в практике правоохранительных органов и суда. Один из наиболее характерных примеров этого явления связан с применением законодательной нормы о праве граждан на необходимую оборону. Верховный Суд РФ (а ранее и Верховный Суд СССР), вместо того, чтобы своими постановлениями "воспитывать" судебные и следственные органы "в духе точного исполнения законов", иногда, наоборот, актами толкования УК нарушает закон и предписывает нарушать его всем нижестоящим судам. Например, постановление Пленума Верховного Суда СССР "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" от 16 августа .1984 г. Уже сам факт вынесения такого постановления свидетельствовал о том, что с практикой применения норм, закрепляющих право человека на необходимую оборону и устанавливающих ответственность за превышение ее пределов, дела обстоят не самым лучшим образом. Иными словами, судебные органы по-разному понимают это право и выносят различные решения по схожим ситуациям. Судя по надзорной практике Верховного Суда РФ, и в настоящее время мало что изменилось. Нет у судей единого понимания данного института. И это несмотря на юридическое образование, возможность пользоваться научной литературой и нормативной базой при вынесении решения, а также наличие достаточного времени для разрешения дела в соответствии с законом. В УК РФ 1996 г. институт необходимой обороны практически не изменился по сравнению с УК РСФСР 1960 г. Точнее сказать, из нормы о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ) исчезло положение, согласно которому правомерно причинить любой вред посягающему, если нападение сопряжено с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (ч. 2 ст. 13 УК). Это было единственное исключение из основополагающего принципа данного института - необходимая оборона правомерна, когда не было допущено превышение ее пределов. Данная новелла включена в УК всего 2 года назад и неизвестно по каким причинам исчезла из УК РФ 1996 г. В новом УК два состава преступления предусматривают в качестве признака объективной стороны состава преступления - превышение пределов необходимой обороны. Статья 108. Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Статья 114. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Статьи 108 и 114-весьма любопытный феномен. Их диспозиции ссылочные, но в ст. 37 и 38 УК РФ, которые должны помочь в уяснении содержания ст. 108 и 114, определения превышения пределов необходимой обороны и превышения мер, необходимых для задержания лиц, совершившего преступление, даны в самом общем виде. Чтобы уяснить содержание ст. 37 и 38, необходимо обратиться к названному постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г., содержание которого не менее загадочно, чем у рассматриваемых статей. Постановление адресовано судьям, что было бы вполне понятным, если бы речь шла о спорных вопросах квалификации, но ведь оно фактически проводит грань между преступным и непреступным поведением, что вряд ли входит в компетенцию судебного органа. Вся сложность понимания, что именно должно осознавать лицо при причинении вреда при превышении пределов необходимой обороны (и при задержании преступника) заключается буквально в одном слове "явно": "Лицо должно осознавать, что причиняет не просто вред, а вред, явно не соответствующий характеру и степени общественной опасности посягательства". "Явный", если верить Толковому словарю русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, означает "совершенно очевидный". А то, что совершенно очевидно члену Верховного Суда России, совсем не очевидно "обычному" гражданину. "Совершенно очевидное" даже для одного и того же лица в момент отражения посягательства и при рассмотрении происшедшего в спокойной обстановке будет различным в силу объективных физиологических причин. Поведенческий акт человека в небольшой промежуток времени, который ему дан на принятие решения, в стрессовой ситуации приравнивается к неадекватному (преступному) поведению с точки зрения другого человека, разрешающего дело в тиши совещательной комнаты. Пункт 8 названного постановления Пленума подробно расписывает, что должны учитывать суды, чтобы определить, было ли превышение пределов необходимой обороны (а следовательно, совершено ли преступление, предусмотренное ст. 108 или 114 УК РФ) или же причинение вреда было правомерным. Не ясно только, а как судьи должны учитывать "соответствие средств защиты и нападения, характер опасности, угрожавшей обороняющемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также иные обстоятельства (количество посягавших и оборонявшихся, их возраст, физическое развитие, наличие оружия, место и время посягательства и т. д.)"? Допустим, что учесть все эти обстоятельства при вынесении приговора можно, чтобы определить, что будет считаться явным несоответствием действий характеру и степени общественной опасности посягательства (ч. 3 ст. 37 УК РФ), только непонятно, необходимо ли все это учитывать обороняющемуся в момент причинения вреда посягающему? Принцип виновной ответственности требует, чтобы суды устанавливали, что конкретно учел обороняющийся при причинении вреда посягающему и соответственно что он осознавал в тот момент, а высший судебный орган переворачивает все с ног на голову, поскольку предписывает судьям самостоятельно оценить правомерность причинения вреда, и если судья осознает после совершения деяния, что вред причинен неправомерно, то "виновному" следует вменить в вину умышленное преступление (ст. 108 или 114 УК РФ). Странная, однако, субъективная сторона у этих составов. Оказывается, для установления вины подсудимого в совершении рассматриваемых преступлений вполне достаточно, чтобы осознание общественной опасности деяния присутствовало только у судьи. Уголовно-правовая теория тоже недалеко ушла от практики - ничего внятного по данному вопросу она сказать не может. Приведу только один пример, который убедительно доказывает, что привлечение лиц к уголовной ответственности по ст. 108 и 114 УК РФ-это объективное вменение в чистом виде: каждый (подчеркиваю-каждый) ученый, который занимался институтом необходимой обороны, имеет собственное мнение (хотя бы немного, но отличное от мнения другого) о содержании данного права, о тех условиях, при которых необходимая оборона правомерна, в том числе на превышение ее пределов. Я полагаю, что и у обычного человека, не обремененного научными степенями, тоже есть собственные представления о своем праве на отражение противоправного посягательства. Эти представления основаны больше на социальных условиях жизни индивида, чем на нормативных разъяснениях, которые все равно ничего не разъясняют. Если его представления неправильны с точки зрения суда (т. е. лицо не осознавало, что превышает пределы необходимой обороны, но могло и должно было осознавать), значит вред причинен по неосторожности. А вред, причиненный по неосторожности при превышении пределов необходимой обороны (и превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление), ненаказуем. Чтобы эти рассуждения не выглядели голословными, обратимся к судебной практике по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора в президиумах областных судов и в порядке надзора и кассации в судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ. Из проанализированных 15 дел о правильном применении ст. 13 УК за период 1992-1995 гг. все были посвящены отграничению составов преступлений, предусмотренных ст. 102, 103, 104, 106 и 108 УК, с одной стороны, от ст. 105 и 111 УК-с другой, а также отличиям необходимой обороны (ст. 13) от преступного поведения. Все дела характеризуются первоначальным осуждением лица судом первой инстанции за тяжкое преступление (ст. 102, 103 или ч. 2 ст. 108 УК) и последующей переквалификацией надзорной (или кассационной) инстанцией на ст. 105, 111 УК или освобождением от уголовной ответственности за отсутствием в деянии состава преступления (ст. 13 УК). Самое интересное, что в этих судебных решениях суд мотивирует переквалификацию деяния или освобождение от уголовной ответственности, руководствуясь только объективными признаками превышения пределов необходимой обороны. Например, постановление Президиума Владимирского облсуда по делу Р. Ильясевич, осужденной по ст. 103 УК. В судебном заседании было установлено, что между Р. Ильясевич и ее мужем возникла ссора: А. Ильясевич ударил жену, бегал за ней по двору, пытался душить. Когда жена пыталась скрыться в доме, он продолжал преследовать ее, в результате чего Р. Ильясевич, защищаясь, нанесла ему удар ножом, что и повлекло смерть А. Ильясевича. Президиум Владимирского суда посчитал, что Р. Ильясевич действовала в состоянии необходимой обороны с превышением ее пределов, и содеянное ею следует квалифицировать по ст. 105 УК. Как я понял из данного решения, президиум облсуда лучше знал мужа подсудимой, чем сама Р. Ильясевич, и смог самостоятельно установить, что Ильясевич вполне могла защититься, причинив мужу меньший вред, а также что сама подсудимая осознавала это обстоятельство. Хотя президиум констатировал, что "у Ильясевич были все основания полагать, что нападение мужа на нее не окончено и он преследует ее с целью расправы", тем не менее он посчитал, что действия подсудимой явно не соответствовали характеру и степени общественно опасного посягательства. Поскольку для такого вывода необходимо было обратить внимание прежде всего на психическое отношение подсудимой к совершенному деянию (не просто убийству, а с превышением пределов необходимой обороны!), а президиум сосредоточился лишь на соотнесении возможных общественно опасных последствий (по его мнению, все ограничилось бы побоями) с реально наступившими (смерть), я делаю вывод, что данный случай представляет собой пример привлечения лица к уголовной ответственности без вины. Другой пример. В определении судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 3 февраля 1994 г. по делу Григоровича, действия последнего были переквалифицированы с п. "и" ст. 102 УК на ст. 105 УК, при этом судебная коллегия мотивировала превышение пределов необходимой обороны следующим образом: "Пределы необходимой обороны им были превышены ввиду явной несоразмерности средств защиты и нападения". И нет ни слова об осознании Григоровичем этой несоразмерности. Также весьма интересно дело Медведкина, осужденного по ст. 105 УК Дивеевским районным судом Нижегородской области. Интересно прежде всего тем, что это самая типичная ситуация по делам, связанным с необходимой обороной. Органы следствия квалифицировали действия Медведкина по ст. 103 УК, т. е. следователь посчитал, что обвиняемый не находился в состоянии необходимой обороны. Районный суд переквалифицировал действия Медведкина на ст. 105 УК, так как судьи посчитали, что Медведкин действовал в состоянии необходимой обороны, но превысил ее пределы. Кассационная инстанция поддержала мнение районного суда. Заместитель Председателя ВС РФ не согласился с мнениями судебных органов и принес протест в Президиум Нижегородского областного суда. Президиум протест удовлетворил и признал, что действия Медведкина, в соответствии со ст. 13 УК, не являются преступными. Таким образом, различные инстанции на основе одних и тех же .данных сделали три разных вывода. Решение ПрезидиумаНижегородского областного суда приведено в Бюллетене Верховного Суда РФ в качестве правильного по этому делу, но правильное оно только потому, что Президиум имеет более высокий статус, чем суд первой и кассационной инстанций. Судьи, входящие в состав Президиума, вряд ли понимают рассматриваемый правовой институт лучше, чем судьи кассационной инстанции. Просто их должностное положение выше, а мнение по каким-то причинам не совпало с мнением нижестоящих инстанций. К счастью, в данном случае мнение Президиума совпало с содержанием уголовного закона (именно поэтому оно действительно верное). По делу не была доказана вина Медведкина в умышленном убийстве при превышении пределов необходимой обороны, ибо следственные и судебные органы занимались только изучением внешней стороны деяния, не обращая внимания на внутреннюю, а следовательно, освобождение Медведкина от уголовной ответственности по ст. 13 УК закономерно. Жаль, что судебные органы этого так и не поняли. Одно из проанализированных судебных решений явно выделяется из иных подобных тем, что в решении делается акцент именно на субъективной стороне преступления. Военная коллегия ВС РФ в своем определении от 4 августа 1994 г. по делу Алексеева, осужденного за умышленное убийство при наличии отягчающих обстоятельств, обосновала переквалификацию действий Алексеева на ст. 105 и 111 УК таким образом: "Характер и локализация причиненных телесных повреждений, а также использование осужденным для их нанесения ножа с клинком 9,4 см объективно подтверждают, что Алексеев сознавал общественно опасный характер своих действий, предвидел и сознательно допускал наступление смерти потерпевших". Оригинальное понимание содержания вины в преступлениях, предусмотренных ст. 105 и 111 УК РСФСР (а сейчас- 108, 114 УК РФ)! Получается, что местонахождение повреждений на теле потерпевших и длина ножа однозначно указывают на осознание Алексеевым того факта, что он превышает пределы необходимой обороны. А суд первой инстанции точно так же "доказал" осознание Алексеевым, что он совершает убийство двух лиц и покушается на убийство третьего (всего посягающих было трое). По-моему, данное дело убедительно показывает, что судебные органы формально подходят к установлению субъективной стороны преступления, по крайней мере по делам, связанным с необходимой обороной. Если суд констатирует, что сам факт удара ножом в область сердца свидетельствует о понимании лицом, что он тем самым превышает пределы необходимой обороны, то подобное судебное решение явно нарушает принцип виновной ответственности (ст. 5 УК РФ). В сущности, в судебной практике по делам, связанным с "необходимой обороной", восторжествовала "оценочная концепция вины (отрицательное суждение судьи о поведении лица), которая еще в конце 50-х-начале 60-х гг. нашего столетия была категорически осуждена большинством советских криминалистов". Составы преступлений, предусмотренные ст. 108 и 114 УК РФ-чисто "искусственные преступления", которые занимают своего рода промежуточную ступень между естественными преступлениями (убийство и причинение вреда здоровью) и аморфным правом на необходимую оборону. Каждый человек осознает, что имеет право на защиту, но не знает в каких пределах, поскольку нет объективных критериев пределов необходимой обороны. А если человек не знает, что превышает некие пределы, то значит, он и не осознает общественной опасности своих действий и их последствий (ст. 108 и 114 УК РФ). Представляется, что практически любой приговор по ст. 105 или 111 УК РСФСР (а теперь и по статьям 108 и 114 УК РФ), если он вынесен в полном соответствии с требованиями Верховного Суда СССР, изложенными в постановлении Пленума ? 14 от 16 августа 1984 г., является типичным проявлением объективного вменения в правоприменительной практике, которая в данном случае активно поддерживается и уголовно-правовой доктриной.6 Заключение. Сложность и конфликтность необходимой обороны, проблемы разграничения преступной и непорицаемой защиты в законодательстве и судебной практике разрешены не полностью. Грани между логической цепью правовых явлений: необходимая оборона - эксцесс необходимой обороны - преступление, установлены лишь частично (только между правомерной обороной и ее превышением) и посредством использования оценочных формул. Это оставляет возможность (вероятность) ошибочной и противоречивой практики, впечатлений несправедливости в обществе. Надежды здесь могут быть связаны с дальнейшим совершенствованием законодательства, ожидаемым обновлением общегосударственного руководящего разъяснения по делам о необходимой обороне, находками в правоприменительной сфере.7 Социологическое исследование, относящиеся к практической реализации института необходимой обороны показывают, что данное право используется гражданами редко (свыше 50 % опрошенных) или даже крайне редко (около 40 % респондентов). Среди причин такого положения названы: незнание данного права - 17% незнание конкретных правил поведения в таком состоянии - 19 %, боязнь наступления нежелательных правовых последствий - 48 % (!), известный лицу негативный опыт наступления подобных последствий - 11 % и лишь 5 % - недооценка собственных сил и возможностей. Характерно, что из числа опрошенных, кто сам применял данное право, почти треть на момент защиты сомневалась в законности своих действий. Отсюда следует, что люди не столько боятся стычки с правонарушителем, сколько дальнейшего разбирательства. То, что население плохо знает закон - факт не утешительный. Но не менее важно, что готовность к самозащите отнюдь не подогревается и существующей судебно-следственной практикой. По факту необходимой обороны нередко сначала возбуждается уголовное преследование, и лишь в дальнейшем оно прекращается -причем не всегда в строгом соответствии с законом. Оборонявшийся фактически выступает в роли подозреваемого, а затем доказывается его невиновность - опять же не всегда убедительно. Напротив, нападавший подчас выглядит жертвой, а его общественно опасное деяние, послужившее поводом для защиты, лишь в редких случаях получает соответствующую уголовно-правовую оценку. Таким образом, по-настоящему виновный искусственно ставится на место пострадавшего. Каково же, сознавая это, решиться на самозащиту! Разумеется, данное положение не способствует эффективному применению рассматриваемого института, и сложившаяся практика должна быть скорректирована. Масштабы реализации права на необходимую оборону во многом зависят от того, насколько население почувствуют свою правовую защищенность, а значит от грамотной и четкой работы системы правосудия - в строгом соответствии с идеей и буквой закона. Должно быть совершенно ясно, что действия в состоянии необходимой обороны не только правомерны, но общественно полезны, морально поощряемы и в ряде случаев весьма желательны. Очевидно, что реализация гражданами права на необходимую оборону зависит от того, насколько правильно будет складываться судебная практика. Однако даже в положительном случае этот фактор сработает только тогда, когда общество будет осведомлено о реальном положении дел. В этой связи правоохранительным органам следует как можно больше привлекать к разъяснительной работе средства массовой информации. На страницах периодической печати, в теле - и радиоэфире должны рассматриваться конкретные примеры активного противостояния преступности со стороны граждан, результатов такого рода проявлений и, главное, комментарии к таким примерам с точки зрения права. Граждане должны убедиться, что их правомерное противодействие посягающему ни в коем случае не осуждается обществом и государством, а напротив, приветствуется.8 Библиография. 1. Конституция Российской Федерации: Официальный текст по состоянию на 15 марта 1996 года с историко-правовым комментарием. - М.: Издательская группа ИНФРА*М-НОРМА, 1996 2. Уголовный кодекс Российской Федерации. М. : "Ось-89", 1996 3. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" // Текст постановления официально опубликован не был 4. Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необходимость. Вопросы квалификации и судебно-следственной практики. Пособие. - М.: Изд-во "Кросна-Лекс", 1996.-96с. 5. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации./ Отв. ред. А.И. Бойко. - Ростов-на-Дону, Изд-во "Феникс", 1996 6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть. Под общей редакцией Генерального прокурора РФ, профессора Ю.И. Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. - М.: Издательская группа ИНФРА*М-НОРМА, 1996 Российское уголовное право. Общая часть. Учебник. / Под редакцией академика В. Н. Кудрявцева и профессора А.В. Наумова. - М.: Издательство "СПАРК", 1997 8. Савелий М.Ф. - кандидат юридических наук, доцент Академии управления МВД РФ. Когда стрелять общественно полезно. // Практический жуpнал для pуководителей и менеджеpов "Законодательство", 1998, N 2 9. Уголовное право России. Общая часть. Учебник./ Под редакцией заслуженного деятель науки РФ, доктора юридических наук, профессора Р.Р. Галиакбарова. - Саратов,1997 10. Уголовное право России. Общая часть: Учебник/ Отв. ред. д.ю.н. Б.В. Здравомыслов. - М.: Юристъ, 1996 11. Язовских. Ю. А. Превышение пределов необходимой обороны и принцип вины. // Российский юридический журнал, 1997, № 3 с. 129 - 136 1 Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необходимость. Вопросы квалификации и судебно-следственной практики. Пособие. - М.: Изд-во "Кросна-Лекс", 1996.- 2 Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необходимость. Вопросы квалификации и судебно-следственной практики. Пособие. - М.: Изд-во "Кросна-Лекс", 1996.- 3 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть. Под общей редакцией Генерального прокурора РФ, профессора Ю.И. Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. - М.: Издательская группа ИНФРА*М-НОРМА, 1996 4 Уголовное право России. Общая часть. Учебник./ Под редакцией заслуженного деятель науки РФ, доктора юридических наук, профессора Р.Р. Галиакбарова. - Саратов,1997 5 Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации./ Отв. ред. А.И. Бойко. - Ростов-на-Дону, Изд-во "Феникс", 1996 6 Язовских. Ю. А. Превышение пределов необходимой обороны и принцип вины. // Российский юридический журнал, 1997, № 3 с. 129 - 136 7 Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации./ Отв. ред. А.И. Бойко. - Ростов-на-Дону, Изд-во "Феникс", 1996 8 Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необходимость. Вопросы квалификации и судебно-следственной практики. Пособие. - М.: Изд-во "Кросна-Лекс", 1996.- 1 Работа на этой странице представлена для Вашего ознакомления в текстовом (сокращенном) виде. Для того, чтобы получить полностью оформленную работу в формате Word, со всеми сносками, таблицами, рисунками, графиками, приложениями и т.д., достаточно просто её СКАЧАТЬ.  |
|
Банк готовых работ
Форма заказа
Скачать работу
экономические  Copyright © refbank.ru 2005-2024
Все права на представленные на сайте материалы принадлежат refbank.ru. Перепечатка, копирование материалов без разрешения администрации сайта запрещено. |
|