Refbank.Ru - рефераты, курсовые работы, дипломы по разным дисциплинам
Рефераты и курсовые
 Банк готовых работ
Дипломные работы
 Банк дипломных работ
Заказ работы
Заказать Форма заказа
Лучшие дипломы
 Разработка рекомендаций по развитию фондового рынка России
 Изучение методов и средств управления коллективом в подразделениях таможни
Рекомендуем
 
Новые статьи
 Почему темнеют зубы и как с этом...
 Иногда полезно смотреть сериалы целыми...
 Фондовый рынок идет вниз, а криптовалюта...
 Как отслеживают частные...
 Сочинение по русскому и литературе по тексту В. П....
 Компания frizholod предлагает купить...
 У нас можно купить права на...
 Подскажем где и как открыть категорию...
 Сдать курсовую в срок поможет Курсач.эксперт. Быстро,...
 Размышления о том, почему друзья предают. Поможет при...
 Готовая работа по теме - потеря смысла жизни в современном...
 Рассуждения о проблеме влияния окружающего шума на...
 Рассуждения по тексту Владимира Харченко о роли науки в...
 Проблема отношений человека с природой в сочинении с...
 Рассуждение по теме ограниченности...


любое слово все слова вместе  Как искать?Как искать?

Любое слово
- ищутся работы, в названии которых встречается любое слово из запроса (рекомендуется).

Все слова вместе - ищутся работы, в названии которых встречаются все слова вместе из запроса ('строгий' поиск).

Поисковый запрос должен состоять минимум из 4 букв.

В запросе не нужно писать вид работы ("реферат", "курсовая", "диплом" и т.д.).

!!! Для более полного и точного анализа базы рекомендуем производить поиск с использованием символа "*".

К примеру, Вам нужно найти работу на тему:
"Основные принципы финансового менеджмента фирмы".

В этом случае поисковый запрос выглядит так:
основн* принцип* финанс* менеджмент* фирм*
Экономика

реферат

Россия в системе международных экономических отношений



ПЛАН
лист
ВВЕДЕНИЕ 3
Мировой рынок-система динамичная и все более конкурентная 3
Структурная драма современной России 9
Конверсия - основной резерв оздоровления структуры российской промышленности и экспорта 17
Список литературы 21

ВВЕДЕНИЕ
Интегрирование российской экономики в мировое хозяйство - один из приоритетов официальной политики России. Это неоднократно подтверждалось на самом высоком уровне, в том числе в посланиях Президента Федеральному собранию. При этом неизменно подчеркивалось первостепенное значение для России экономических отношений с ближним зарубежьем.
Четкой внешнеэкономической стратегии у России до сих пор нет, несмотря на многочисленные программы МВЭС и других ведомств. Поэтому научное осмысление проблем, сопряженных с выработкой такой стратегии, представляется очень важным. Тем более, что те, кто сегодня определяют внешнеэкономическую политику РОССИИ, по-видимому, не обременены фундаментальными знаниями в этой области и действуют в основном методом проб и ошибок, исходя из самых общих представлений о выгодах международной торговли.
1. Мировой рынок-система динамичная и все более
конкурентная
Как и всякая сложная, многоярусная система, мировой рынок находится в постоянном движении от одного устойчивого состояния к другому. Движущей силой этой бесконечной эволюции выступают столь же постоянные нарушения равновесия системы, порождаемые появлением все новых и новых товаров и услуг, а имеете с ними - новых потребностей мирового сообщества, новых технологических связей в сфере производства, новых методов конкуренции, новых организационных и правовых форм ее упорядочения. Здесь все взаимосвязано, взаимоувязано, взаимообусловлено. И каждая очередная страна, включаясь и эту не знающую покоя систему, вынуждена приспосабливаться к тому конкурентному се состоянию, которое существует на данный момент.
Было время и, в доиндустриальную эпоху и на ранних стадиях индустриализации ведущих стран мира, когда в международном обороте преобладали продукты сельского хозяйства, добывающей промышленности и текстильные изделия. Германия, например, в конце 30-х годов прошлого столетия экспортировала главным образом продовольствие и сельскохозяйственное сырье (около 25% всего вывоза), хлопчатобумажные ткани и изделия (23%), а также льняной холст (12,4%).1 Доля металлоизделий не превышала 6%. Еще на рубеже XIX и XX вв. аграрно-сырьевые товары, по подсчетам известного немецкого экономиста Юргена Кучинского, составляли 2/3 мирового экспорта.2 В таких условиях конкурентные позиции той или иной страны и ее возможности в международном разделении труда определялись прежде всего ее природными ресурсами: землей, климатическими условиями, полезными ископаемыми.
Позднее, с переходом экономически передовых стран к машинному производству, ведущую роль в мировом товарообороте стали играть готовые изделия. Это придало международному рынку и конкуренции невиданный прежде динамизм, так как в отличие от рынка базовых товаров, характеризующихся высокой стабильностью качественных параметров и столь же устойчивыми условиями и формами конкурентной борьбы, готовые изделия по самой своей природе способны иметь множество вариаций, число которых определяется изобретательностью производителей и их технологическими возможностями. А поскольку императивы конкуренции ставят последних перед необходимостью постоянно обновлять технологию производства, снижать его издержки, улучшать потребительские свойства готовых изделий, то процесс дифференциации производства и модификаций каждого появившегося изделия практически бесконечен.
В сущности рынок базовых товаров и рынок готовых изделий - это две качественно различные части рыночного пространства, два его "этажа" со своими, во многом несхожими "правилами игры".
Во второй половине XX в, в условиях нового этапа научно-технической революции и бурного развития автоматизации, электроники, телекоммуникации, биотехнологии верхний "этаж" мирового рынка в свою очередь расслоился на три яруса - низко-, средне- и высокотехнологичных изделий. К первой категории, по классификации ОЭСР, относятся продукты черной металлургии, конструкционные материалы, текстиль, швейные изделия, обувь, другая продукция легкой промышленности. Ко второй - станки, транспортные средства, резино-технические и пластмассовые изделия, продукты основной химии и деревообработки. К третьей - аэрокосмическая техника, автоматизированное конторское оборудование и информационная техника, электроника, фармацевтика, точные и измерительные приборы, электрооборудование. В последние десятилетия третий ярус мирового рынка готовых изделий быстро расширяется. Его удельный вес в общем объеме мирового экспорта повысился с 9,9% в 1980-1981 гг. до 18,4% в 1991-1992 гг., то есть почти удвоился, превысив долю не только сельскохозяйственных, но и продуктов добывающей промышленности.1
Хотя большинство высокоразвитых стран мира обычно присутствует на всех "этажах" мирового рынка, каждая из них все же имеет, так сказать, свою основную арену. Быстро расширяющиеся верхние "этажи" этой структуры представляют сферу ожесточенной конкуренции между постиндустриальными странами, вовлеченными в гонку бесконечных научно-технических инновацией не заинтересованных в появлении на этом поле новых претендентов на какую-то долю этого рынка. Средний "этаж" - рынок средне- и низкотехнологичных, как правило, трудоинтенсивных готовых изделий и полупродуктов, на котором борьбу ведут индустриализирующиеся страны второго, третьего и последующих эшелонов. Число участников этой борьбы непрерывно пополняется за счет развивающихся и бывших социалистических странна сама она становится все более жесткой, хотя и не настолько, как на верхних ярусах мирового рынка.
Нижний "этаж" - это в основном удел менее развитых стран, специализирующихся на экспорте ресурсо- и трудоемких товаров. Здесь тоже достаточно соперников, борющихся за свою долю на рынке, который в относительном измерении непрерывно сужается. И именно на этом "этаже" мирового рынка сбывают более половины своей экспортной продукции, подобно африканским и латиноамериканским странам, постсоветские государства.
Различные "этажи" мирового рынка отличаются друг от друга прежде всего характером конкуренции. Конкуренто-способность базовых ресурсов (агропродукты, лесоматериалы, топливо, минеральное сырье) определяется двумя составляющими: их природными качествами и издержками их производства, хранения и транспортировки. Природные свойства, скажем, говядины или курятины, бананов или апельсинов, определенных пород деревьев, видов минерального топлива или ископаемого сырья для металлургической и химической промышленности более или менее схожи во всех регионах мира (хотя, конечно, есть ощутимая разница, скажем, между легкой нефтью и тяжелыми ее сортами, содержащими серу и другие примеси, между богатыми и бедными рудами металлов), более или менее одинаковы во всем мире. Главным фактором их конкурентоспособности на мировом рынке является цена, а точнее лежащие в ее основе издержки производства, хранения и перевозки. Эти издержки в свою очередь определяются стоимостью рабочей силы и уровнем производительности труда, которая во многом зависит от технического оснащения производства. Главная форма борьбы за рынки таких товаров - ценовая конкуренция.
Иное дело - готовые изделия. Здесь основа конкуренции - не столько цена, сколько потребительские свойства товара. В значительной мере это обусловлено тем, что качество готовых изделий по самой своей природе изменчиво, неустойчиво, текуче. Все творения человеческого разума и рук (за исключением монументов) непрерывно совершенствуются: предметы производственного потребления становятся все эффективнее, товары личного потребления - все более полезными, удобными или приятными. Эта имманентная тенденция к постоянному улучшению качества готовых изделий порождает у их покупателей ожидание дальнейшего совершенствования потребительских свойств каждого такого изделия. Поэтому при выборе на рынке они предпочитают (в пределах доступной для них цены) самые лучшие образцы, ибо завтра может появиться нечто более совершенное, и сегодняшнее приобретение окажется неудачным. На рынке предметов личного потребления подобным образом действует и такой фактор, как мода. Все это превращает качество готовых изделий в решающий фактор их конкурентоспособности как на внутреннем, так и на мировом рынке.
Отсюда некоторые особенности международной торговли готовыми изделиями, на которые впервые обратил внимание американский экономист С. Линдер. Во-первых, поскольку оптимум качества и цены приобретаемых готовых изделий обычно зависит от объема платежных средств импортера, то есть по большому счету от среднего уровня доходов в данной стране, потребительские товары самого лучшего качества импортируются преимущественно в страны с наиболее высокими доходами на душу населения, изделия среднего качества - в страны с умеренными доходами и т.д. Поэтому государства с более или менее схожими уровнями подушевых доходов склонны иметь примерно одинаковую структуру спроса на готовые изделия (по их ассортименту и качеству). Эта концепция "совпадающего спроса" частично объясняет, почему обмен готовыми изделиями высокого качества, в том числе высокотехнологичными товарами, наиболее интенсивно протекает между богатыми странами. Правда, основную часть этой торговли составляют не предметы личного потребления, а инвестиционные товары и полупродукты. Поэтому дело здесь не столько в высоких доходах населения, сколько в высоком уровне производственной культуры, культуры быта и досуга, который предопределяет структуру импортного Спроса на оборудование и прочие инвестиционные товары.
Другой вывод из изложенного выше состоит в том, что страны с близкими уровнями технико-экономического развития обречены на обмен друг с другом различными вариантами однотипных готовых изделий. Структуры их спроса и предложения готовых изделий очень близки, но не совпадают абсолютно, хотя бы потому, что инновация в производстве того или иного продукта появляется сначала в какой-то одной стране. А поскольку в высокоразвитых странах инновации имеют место если не одновременно, то постоянно, у них всегда есть возможность обмениваться новинками готовых изделий, не говоря уже об обмене полупродуктами в процессе производственного кооперирования. Поэтому между такими странами особенно интенсивно развивается внутриотраслевая торговля.
Названные особенности конкуренции определяют и торговую политику государств, точнее степень тарифной и нетарифной защиты ими своего внутреннего рынка. Наименьшего протекционизма требуют обычно рынки базовых ресурсов. Если такие ресурсы в стране имеются, то конкуренция со стороны привозного топлива, сырья, лесоматериалов и т.п., как правило, не опасна: местные ресурсы обычно обходятся дешевле, хотя бы уже в силу меньших издержек на транспортировку этих крупнотоннажных грузов. Если же базовых ресурсов в стране нет или мало, то защищать внутренний рынок и вовсе нет надобности. Несколько сложнее решается эта проблема в отношении частично обработанных продуктов: чем выше степень их обработки, тем опаснее конкуренция извне, особенно для молодой, неокрепшей национальной металлургической, деревообрабатывающей или скажем, нефтехимической промышленности. Наиболее чувствительны к внешней конкуренции производители готовых изделий. Если зарубежные поставщики обладают весомым преимуществом в неценовой конкуренции, они имеют возможность потеснить местных товаропроизводителей даже на их внутреннем рынке, а при существенном разрыве в качестве и цене - просто разорить их. Поэтому степень открытости рынков готовых изделии находится постоянно в поле зрения и отечественного бизнеса, и правительств.
Именно рынки готовых изделий были объектом сильнейшего протекционизма в ныне ведущих промышленных державах, когда они проходили первые стадии своей индустриализации. В 1820 г., даже в первой промышленной стране мира - Англии - уровень тарифной защиты внутреннего рынка таких изделий составлял в среднем 50%, хотя в ту пору никто не мог конкурировать с механизированной ткацкой и другими отраслями британской промышленности. Прошло немало времени, пока британцы осознали, что, обладая не только относительными, но и абсолютными преимуществами в производстве готовых изделий по сравнению со всем остальным миром, им гораздо выгоднее не отгораживаться от него торговыми барьерами, а проводить политику открытых дверей, требуя на основе взаимности того же от своих основных партнеров. Лишь к середине XIX в. Англия окончательно стала поборником фритредерства.
Но каждой из стран, вступавших вслед за ней на путь индустриализации (США, Франции, Германии, России и т.д.), приходилось на первых порах защищать таможенными барьерами свою молодую промышленность от губительной конкуренции со стороны тех же англичан и других народов, ушедших вперед по пути индустриализации.
Правда, в периоды тяжелых экономических потрясений их либерализм легко уступал место рецедивам протекционизма. Так, в 1931 г. средний уровень импортных тарифов десяти ведущих индустриальных держав Запада повысился в 17% в 1913 г. до 32%. И лишь после Второй мировой войны под давлением США, к которым перешли преимущества ведущей мировой промышленной державы, началось систематическое, широкомасштабное и институционализированное тарифное "разоружение" индустриальных стран Запада: к 1950 г. средний уровень их импортных тарифов снизился до_1б%, а началу Уругвайского раунда в рамках ГАТТ в 1987 г. - до б,3%.
Естественно, что отставшие в своем индустриальном развитии страны, следуя по стопам мировых лидеров, осуществляют достаточно сильную защиту своих внутренних рынков, прежде всего рынков готовых изделии. Тарифные барьеры против импорта готовых изделий здесь в среднем втрое выше, чем у развитых стран. И чем менее развита страна, тем сильнее такая защита. Так, накануне Уругвайского раунда средний уровень тарифных барьеров у развивающихся стран Восточной и Юго-Восточной Азии при импорте готовых изделий составлял 22%, стран Ближнего Востока и Северной Африки - 26, Африки южнее Сахары - 30, Латинской Америки -34, Южной Азии - 81%. Словом, история протекционизма повторяется в каждом новом эшелоне стран, вступающих на путь индустриализации.
Однако даже ведущие промышленные державы ослабляют тарифные барьеры весьма выборочно: менее всего защищаются внутренние рынки сырья и топлива, в 2,5-3,6 раза сильнее - рынки полуобработанных продуктов и в 4,3-7,8 раза - рынки готовых изделий. Эта же закономерность, за некоторым исключением, прослеживается и внутри группы готовых изделий. Так, импорт высокотехнологичных электрических машин облагается в 1,4-1,8 раза больше, чем машин неэлектрических, химических товаров - в 1,2-1,5 раза выше, чем общей массы изделий широкого потребления (за исключением текстиля, одежды и обуви). Сильнее всего защищались и будут защищаться рынки транспортных средств, где сбываются не только автомобили, но и авиационная и космическая техника. Характерно, что при общем понижении абсолютного уровня всех тарифов после Уругвайского раунда разрыв между средним уровнем защиты рынков топливно-сырьевых ресурсов и остальных товарных групп не сузился, а расширился.
Все это свидетельствует об определенной внутренней логике процесса торгово-политического "открытия" национальных хозяйств и соответственно - эволюции мирового торгового режима в целом. Она состоит прежде всего в том, что ведущие страны мира, продвигаясь все дальше по ступеням технического прогресса, изменяют товарную структуру собственного производства и мирового товарооборота, увеличивая в ней долю все более техноемких и наукоемких изделий. При этом, используя систему международного разделения труда, они "сбрасывают" менее развитым странам значительную часть добычи базовых ресурсов, производства материао-, трудоемких и вообще менее техноемких готовых изделий. Вследствие этого авангард мировой экономики утрачивает интерес к защите отечественных производителей таких изделий. Более того, поскольку их теперь приходится в основном импортировать, страны авангарда стремятся удешевить их для своих потребителей путем снижения либо даже полного устранения импортных тарифных барьеров. Основная конкурентная борьба между этими странами перемещается в новейшие отрасли науко- и техноемкого производства: здесь срочно возводятся "фортификационные" сооружения в форме тарифных и нетарифных барьеров, включая специальные ставки налогов, технические стандарты и т.п. Такая смена фаз в торговой политике мировых экономических лидеров повторяется с каждым крупным сдвигом в структуре мирового материального производства. Это явление можно назвать скользящим протекционизмом авангарда мировой экономики.
На этот авангард приходится ныне решающая часть мирового экспорта готовых изделий: в 1991-1992 гг. - 78,3%. А на мировых рынках высокотехнологичных товаров доминирование промышленно развитых стран является подавлющим: по электрическим машинам их доля составляет 84,2%, по неэлектричсским - 90,1, по двигателям внутреннего сгорания - 90,4, по фармацевтическим изделиям - 91,9%, по средствам пассажирского автотранспорта-94,8%. Естественно, что эти государства, договариваясь между собой на двусторонней или многосторонней основе (в рамках ГАТТ), устанавливают правила игры на таких сегментах мирового рынка. И всякому, входящему туда позже, приходится принимать эти правила как данность, то есть почти безоговорочно.
Для опоздавших ненамного эта данность - достаточно высокие тарифы на импорт новых категорий товаров, для последующих эшелонов, опаздывающих на одну или более фаз скользящего протекционизма, эта данность - напротив, уже сниженные тарифные барьеры на продукты нижних этажей индустриальной пирамиды. Конечно, таким догоняющим эшелонам хотелось бы иметь более сильную защиту этих новых для них секторов рынка. Но они не могут идти "в чужой монастырь со своим уставом". Вместе с тем они не могут и не идти в этот "монастырь", оставаясь, так сказать, вольными стрелками мирового рынка, потому что тогда они лишаются множества других торговых льгот, прежде всего режима наибольшего благоприятствования, предоставляемых только участникам ГАТТ/ВТО.
Такое положение ставит отставшие от авангарда страны перед выбором: либо самостоятельно определять степень защиты собственного внутреннего рынка, но оставаться при этом изгоями современной мировой торгово-политической системы, дискримируемыми на рынках стран-членов ВТО, либо получить доступ к действующим здесь льготам "для своих", приняв на себя довольно жесткие обязательства относительно либерализации торгово-политического режима. Все больше развивающихся стран, а также все постсоциалистические государства предпочитают второе. Но это значит, что им приходится "учиться плавать", сразу бросаясь в ледяную воду жесткой международной конкуренции, на тех либерализованных сегментах мирового рынка, которые для авангарда глобальной экономики уже утратили интерес. Для менее развитых стран, специализировавшихся на экспорте материало- и трудоемких товаров, это, несомненно, более жесткие международные правила игры, нежели те, в каких действовали здесь в XIX в. или первой половине XX в. нынешние лидеры мирового рынка.
2. Структурная драма современной России
В силу ряда исторических причин Российская империя в своем технико-экономическом развитии отставала от ведущих западноевропейских стран и от США на одно-полтора столетия. Начавшийся здесь в 80-х годах прошлого века индустриальный спрут позволил существенно уменьшить этот отрыв, но к началу Первой мировой войны страна не успела выйти на уровень ведущих промышленных держав. По некоторым оценкам, она могла бы догнать их к 40-50 годам XX в.1 Однако сначала мировая, а потом гражданская война не только прервали этот удачно начавшийся рывок России, но и разрушили уже созданную материальную базу. К началу 1918 г. валовая продукция промышленности сократилась почти на треть, а большевики в отчаянной борьбе за сохранение власти "помогли" почти полному уничтожению российского экономического потенциала: к 1921 г. объем промышленной продукции упал до 14,6% от довоенного уровня.2 Даже через восемь лет, к концу НЭПа национальный доход СССР все еще был на 12-15% ниже уровня 1913 г.3
Однако в конце 20-х годов, убедившись в том, что пожар "мировой пролетарской революции", ради которого собственно и совершался октябрьский переворот 1917 г., разжечь так и не удалось, руководство СССР взяло курс на подготовку к "революционной войне" с "капиталистическим окружением". В экономическом аспекте это выразилось в форсированном создании тяжелой индустрии как материальной основы советского военно-промышленного комплекса и свертывании даже того полурыночного хозяйственного механизма, который допускался НЭПом. Спешное перевооружение Красной Армии требовало перехода всей хозяйственной системы на рельсы военной экономики с жестко централизованным управлением. Рудименты рыночных отношений были практически полностью вытравлены, вместе с ними исчезла и возможность рассчитывать реальные издержки, цены, рентабельность тех или иных отраслей или отдельных производств, и том числе реальную рентабельность экспортных поставок.
Помимо загубленного коллективизацией сельского хозяйства, брошенной на произвол судьбы легкой и пищевой промышленности, создания бесперспективного хозяйственного механизма, ориентированного на затратную, экстенсивную модель экономического роста, этот стратегический выбор конца 20-х годов имел и еще одно пагубное последствие: он по существу выключил советскую экономику из нормальных мирохозяйственных связей. Советская командно-распределительная экономика по самой своей природе была закрытой, ориентированной на саму себя и неспособной к широкомасштабному функциональному взаимодействию с мировым рынком. К тому же постоянно действовала политическая установка на обеспечение максимума экономической независимости от враждебного "капиталистического окружения".
Поэтому советская экономика никогда не отличалась высокими внешнеторговыми квотами: максимум, достигнутый в 1930 г., составил 3,5% (против 10.4% в 1913). Но переводом страны на рельсы милитаризации, официально именуемой социалиста ческой индустриализацией, квота пошла на убыль и в 1937 г. сузилась до 0,5%. После Второй мировой войны, когда сложился так называемый мировой социалистический рынок, экспортная квота СССР повысилась до 6,7%. В отличие от стран рыночной экономики главной внешнеторговой заботой государства был не экспорт высокодоходной отечественной продукции, а импорт тех товаров, которых не доставало, несмотря на последовательное осуществление стратегии импортозамещения. В таких условиях экспорт играл вспомогательную роль источника твердо валюты для оплаты импортных закупок, а после Второй мировой воины отчасти также служил инструментом скрытого субсидирования и экономической привязки к СССР государств "социалистического содружества" и стран "социалистической ориентации (Анголы, Мозамбика, Йемена и т.п.). В этой связи к торговле СССР ни с капиталистическими, ни с социалистическими странами нельзя подходить с позиции теории сравнительных преимуществ и других общепринятых в мире критерий выбора экспортной специализации. Вывозилось за рубеж то, что не считалось стратегическим товаром, либо то, чем можно было пожертвовать без ущерба для решения основной задачи страны - укрепления ее военной мощи.
С 1920 г., когда установились более или менее стабильные торговые отношения с "капиталистическим окружением", основными предметами вывоза были зерно, лесоматериалы, пушнина, лен и нефтепродукты. Ввозились же главным образом товары широкого потребления (в 1920 г. - 58,3%), а также машины и оборудование (в 1920 г. - 15,1%), сырье для текстильной промышленности (в 1925 г. - 26,3%). Однако уже к концу 20-х годов с началом милитаризации экономики круто меняется структура импорта. Доля промышленных товаров народного потребления в импорте падает до 1,2-1,5%, сырья и полуфабрикатов для текстильной промышленности - до 11.7% в 1930 г. и 6,7% в 1940 г. Зато резко, почти вдвое, возрастает доля машин и оборудования: с 20,6% в 1925 г. до 46,8% в 1930 г. и 32,4% в 1940 г., а также руд и металлов: с 7,8% до 15,8 и 26,6% соответственно. Уже к концу 30-х годов в материальном производстве сложился глубокий перекос в пользу тяжелой промышленности, то есть фактически ВПК, который в дальнейшем продолжал нарастать. В 1928г. доля средств производства (группы "А") в валовой продукции советской промышленности составляла 38,5%, в 1940 г. - 61,2, в 1955 г. - 70,5, и 1965 г. - 74.9, в 1986 г. - 75,3%.1
ВПК надолго стал "священной коровой" советской экономики. Гонку вооружений обслуживали 4/5 всех промышленных мощностей, 3/4 трудовых и научно-технических ресурсов. 9/10 научного и конструкторского потенциала. Вся остальная экономика играла сугубо вспомогательную роль.
Функционировавшая в таком чрезвычайном режиме почти два десятилетия до Великой Отечественной войны советская экономика не получила облегчения и после нее. Начавшаяся уже в конце 1945 г. новая, еще более изматывающая гонка ракетно-ядерных вооружений и последовавшая вскоре "холодная война" вынуждали к сохранению командно-распределительной системы хозяйствования: без нее СССР не мог бы тягаться в этой гонке со странами НАТО, намного превосходящими его по своему общеэкономическому потенциалу. На оборону в явном или скрытом виде направлялось до 25% советского ВВП (против 4-6% в США и других ведущих странах НАТО).
Робкие попытки хотя бы частичных экономических реформ захлебывались от напряжения при решении главной стратегической задачи Кремля - догнать и перегнать Запад по ракетно-ядерному потенциалу. Эта гонка не позволяла ни на минуту расслабиться, чтобы перестроить экономику. А она все более выдыхалась: уже в 60-х годах приблизилось исчерпание ресурсов целинных земель, основных месторождений нефти и газа в географически удобных регионах, по демографическим причинам почти прекратился приток ноной рабочей силы. Крах советской экономики, но природе своей непригодной к интенсивному варианту развития, стал неизбежным.
Его почти на десятилетие отсрочила лишь "кислородная подушка" нефтедолларовых инъекций, неожиданно подаренных Советскому Союзу мировым энергетическим кризисом и взлетом цен жидкого топлива в 16 раз по сравнению с уровнем 1970г. Советское руководство ухватилось за экспорт нефти и газа как за спасательный круг. Физический объем зарубежных поставок нефти с 1960 г. по 1988 г. увеличился в 8 раз, нефтепродуктов - в 4 раза. Доля экспорта в добыче сырой нефти повысилась с 12% до 23%. С начала 60-х годов на экспорт пошел природный газ, поставки которого за границу взмыли с 0,2 млрд. куб. м в 1960 г. до 109 млрд. куб. м в 1990 г., то есть в 545 раз, а доля экспортных поставок - с 0,5% до 14,5%. С конца 60-х годов на экспорт пошла и дешевая электроэнергия, объем ее поставок за два десятилетия увеличился в 7,2 раза (таблица 1).
Потребность в нефтедолларах была столь велика, что власти не обращали внимания на ухудшение пропорции между экспортом сырой нефти и продуктов ее переработки. Если в 1950 г. объемы вывезенной нефти и нефтепродуктов соотносились как 1 : 2,7, то в 1960 г. пропорция составила 1: 0,9, в 1970 г. - 1 : 0,4, а в 1980 г. - 1 : 0,3.

Хотя позднее она немного улучшилась, деградация качества советского энергоэкспорта сохранилась и закрепилась, существенно урезая тем самым потенциальные доходы страны.
Но это - мелочь по сравнению с деградацией общей товарной структуры советского экспорта (см. диаграмму). Удельный вес топлива и электроэнергии в общем объеме экспорта СССР (в мировых ценах) повысился с 15,7% в 1970 г. до 31.3% в 1975 г., 47% в 1980 г. и 54,4% в 1984 г. Если в 1965 г. доля сырьевых и полуобработанных продуктов (топливо, металлы, лесоматериалы и сельскохозяйственное сырье) составляла 48,7% всего советского экспорта, то в 1975 г. - 53,8%, в 1985 г. - 64.7%.
Даже после нормализации мировых цен на топливо структура советского экспорта уже не смогла вернуться к прежнему состоянию: уродливый перекос в пользу тонливносырьевых отраслей стал необратимым. Удельный же вес готовых изделий упал с 51,3% в 1965 г. до 35,3% в 1985г. В том числе пошла на убыль доля машин и оборудования: если до начала мирового энергетического кризиса она медленно, но неуклонно возрастала, достигнув к 1973 г. 23,6%, то в 1980 г. составила 15,9%, а в 1990 - 17,3%. Надо также учитывать, что подавляющая часть вывоза машин и оборудования в 80-х годах (около 73%) приходилась на поставки в страны СЭВ. В экспорте готовых изделий потребительского назначения их доля составляла около 62%. Этот экзотический межгосударственный рынок со своими особыми, как правило, заниженными ценами и специфическими условиями поставок поглощал товары, далекие от мировых стандартов качества. Когда на рубеже 90-х годов СЭВ рухнул, СССР лишился этой ниши реализации своих мало конкурентоспособных готовых изделий, а их доля в экспорте резко упала.

Диаграмма построена на основе данных The Soviet Economy 1970-1990. N.Y., 1993.
1 - потребит, товары: 2 - машины и оборудование. 3 - химикаты: 4 - с/х товары; 5 - лесоматериалы; 6 - металлы; 7 - топливо; 8 - прочие товары
Правда, советская промышленность выпускала и экспортировала действительно конкурентоспособные готовые изделия, не фигурирующие в официальной внешнеторговой статистике, - вооружения и поенную технику (ВВТ). В диаграмме они скрыты в группе "прочие товары". Доля ВВТ в общем объеме экспорта СССР в 1970 г. составляла 10,8%, а и 1980 г. - даже 15,9%. Но это был пик: к 1988 г. она снизилась до 13,3% (14,7 млрд. долл.), а к 1991 г.- до 9% (4,5 млрд. долл.).
К концу агонии командно-распределительной системы хозяйствования советская экономика представляла собой весьма экзотическую структуру: гипертрофированный комплекс энергетики и металлургии; отсталое сельское хозяйство, неспособное прокормить страну; легкая и пищевая промышленность, основные фонды которых почти не обновлялись с 1940, а то и с 1913 г. и, наконец, весьма своебразный машиностроительный комплекс, 2/3 которого представляли собой достаточно современное военное машино- и станкостроение, наглухо изолированное от других отраслей, и гражданская треть, сильно отстающая по всем параметрам от мирового уровня. При наличии первоклассных ученых, изобретателен, конструкторов и квалифицированных рабочих, сконцентрированных на сверхсекретных оборонных предприятиях. экономика страны в целом оставалась примитивной как но своей структуре, гак и но уровню эффективности: в 1990 г. но производительности труда в промышленности СССР уступал Англии в 2,6 раза, Германии - в 3 раза, США - в 3,7 раза.
Поскольку решающую часть (62%) народного хозяйства СССР составляла экономика Российской Федерации, все эти недуги и структурные перекосы полностью проецируются на нее с той лишь усугубляющей поправкой, что на ее долю приходилось более 8/10 мощностей союзного ВПК, 90,4% общей добычи нефти и 78,6% - газа. Поэтому как наступившая по окончании холодной войны трагедия высокотехнологичных предприятий ВПК, так и проблемы, вставшие перед топливно-энергетическим комплексом, проявились здесь с особой силой и с исключительно тяжелыми структурными последствиями.
Прекращение холодной войны, резкое сокращение вооруженных сил и еще более крутое падение госзаказов поставили оборонный комплекс на грань катастрофы. За четыре года реформ государственный оборонный заказ сократился в пять раз.1 В 1992 г. производство ВВТ сократилось на 67%, в 1993 г. - на 24-25%, в 1994 г. - еще па 44% . В итоге объем ВВТ составил в 1995 г. 16,6%) от уровня 1991 г. Такие темны свертывания ВПК нельзя не считать обвальными..
Такое сокращение производства вооружений и военной техники в России было бы менее катастрофичным для отечественного научно-технического и промышленного потенциала, если бы сопоставимыми темпами происходила конверсия военного производства и нарастал выпуск предприятиями ВПК гражданской продукции либо продукции двойного назначения. Однако ее производство не только не увеличилось, а сократилось в 1995 г. до 41,3%| от уровня 1991 г. Таким образом, имеет место разрушение высокотехнологичного поенного машиностроения и тесно связанных с ним КБ, лабораторий и других структур ПИОКР. Лини единицы из двух тысяч предприятий ВПК сумели перестроиться на выпуск нужной национальному хозяйству продукции, найти свою нишу на внутреннем или мировом рынке. Идет массовый отток специалистов в другие отрасли, разваливаются научно-исследовательские и конструкторские коллектив. Россия быстро теряет "верхний этаж" своего промышленного потенциала.
Но этим дело не ограничивается. ВПК органически связан со всем остальным народным хозяйством. По образному выражению Л. Лопатникова, "многие десятилетия экономика СССР была чем-то вроде подсобного хозяйства при воинской части. В этой "подсобке", как принято, были свои механические мастерские, то есть отрасли промышленности, и свои источники продовольствия - АПК и свои службы ГСМ, как называют в армии источники горюче-смазочных материалов, - тоиливно-энергетический комплекс страны".2 Когда "воинская часть" стала быстро ужиматься в размерах, продукция "подсобного хозяйства" оказалась невостребованной. Высвободились значительные ресурсы жидкого топлива, черных и цветных металлов и соответствующие мощности для их производства. Поскольку внутренние цены при этом оставались в основном ниже мировых, сложились благоприятные условия для форсированного экспорта сырьевых ресурсов.
Совсем иному выглядит обрабатывающая промышленность; Гражданская продукция из-за своего низкого качества традиционно неконкурентоспособна на внешних рынках. Более того, с отменой государственной монополии внешней торговли и ее либерализацией эта продукция становится малоконкурентоспособной и на внутреннем рынке куда пришли более качественные импортные товары.
Результатом этих процессов как в самом ВПК, так и в невоенных секторах экономики стало неодинаковое свертывание производства в разных отраслях. В 1995 г объем продукции легкой промышленности сократился до 18% от уровня 1990 г машиностроения и металлообработки - до 35, лесной и деревообрабатывающей промышленности - до 40, производства стройматериалов - до 42, пищевой, химической и нефтехимической - до 49, черной металлургии - до 58, топливно-энергетического комплекса - до 65%. Объем производства высокотехнологичных отраслей сократился в 2-3 раза больше, чем добывающих или отраслей первичной переработки сырья. Таким образом, происходит переход на новый уровень пропорции, между производством сырья, промежуточной и конечной продукции. Объем продукции низкой степени переработки снизился меньше, чем изделий средней степени обработки, и еще меньше, чем высокой обработки. В итоге структура промышленного производства России еще более перекосилась в сторону базовых отраслей, доля машиностроения снизилась почти на треть, а легкая промышленность - более чем втрое (таблица 2).
Этому откату назад, на более ранние стадии индустриального развития немало способствует и внешнеторговая ситуация. Поскольку готовые изделия отечественной промышленности почти не находят спроса на мировых рынках, главным источником экспортных доходов в твердой валюте остаются энергоресурсы и другое сырье и полуфабрикат, конкурентоспособность которых вполне на уровне мировых стандартов. Их доля в отечественном экспорте в последние годы резко возросла (таблица 3).
Доходы, получаемые от экспорта топлива, металлов и другого сырья, лишь отчасти удается перераспределять таким образом, чтобы поддержать бедствующие отрасли обрабатывающей промышленности. Основная часть этих доходов в явной или скрытой форме оседает в самой добывающей промышленности, позволяя ей в нынешней кризисной ситуации успешнее держаться на плаву. В результате аграрно-сырьевой профиль российской экономики закрепляется и даже усугубляется. Сегодня отраслевая структура производства и экспорта России весьма напоминает структуру таких стран, как Алжир, Замбия или Лесото.

Отягощенная наследием советского прошлого и издержками рыночных реформ, российская экономика объективно не способна сегодня претендовать на место в верхних ярусах мирового рынка. Ситуация провоцирует скатывание России на уровень второразрядной страны сырьевого профиля, место которой - на нижнем "этаже" мирового рынка со всеми вытекающими отсюда геоэкономическими и геополитическими последствиями. Отчетливо вырисовывается опасность того, что Россия станет врастать в него в качестве энерго-сырьевого задворка, что подорвало бы ее возможности быть активным участником международного разделения труда и обрекло на роль пассивного объекта геоэкономической стратегии более развитых держав.
3. Конверсия - основной резерв оздоровления структуры российской промышленности и экспорта
Преодоление топливно-сырьевой экспортной специализации России в принципе может идти двумя путями. В условиях, когда унаследованная от СССР обрабатывающая промышленность состоит из двух частей - высокотехнологичных отраслей, зацикленных на производство ВВТ, и низкотехнологичных, малоконкурентоспособных отраслей гражданского профиля, один из них - по возможности быстрая конверсия оборонных производств в гражданские, другой - техническая модернизация легкой, пищевой промышленности, гражданского машиностроения и других производств товаров широкого потребления. На практике в той или иной мере используются оба. Но если подходить с макроэкономических позиций, предпочтительным все же представляется первый путь.
Во-первых, ВПК - это не только производство традиционных видов вооружений и новейших систем оружия, создаваемых на базе наукоемких технологий, но и мощный готовый потенциал производства на этой высокотехнологичной основе изделий двойного назначения. Научно-производственная часть ВПК включает собственно промышленное производство (около 2,5 тыс. предприятий); достаточно автономный сектор научных разработок и авангардных технологий (почти 950 НИИ и КБ), а также систему подготовки разнообразных специалистов - факультеты и целые вузы, где в прошлом работало до 40 тыс. специалистов, в том числе 8 тыс. докторов наук.1 По некоторым оценкам в последние годы существования СССР в научных исследованиях и разработках военного характера было занято свыше 1 млн. человек. Их число уменьшилось не столь значительно, как можно было бы ожидать, судя по общей тенденции утечки "мозгов" из науки и другие сферы деятельности и за границу. В НИИ и конструкторских бюро российского ВПК накоплено немало первоклассных, порой уникальных новых идей, наработок и проектов, имеющих большое будущее как в военной, так и в гражданской сферах. Например, экранопланы, способные совершить переворот в мировой транспортной инфраструктуре. Суждение об этом потенциале - не просто предположения: на 43-м Всемирном салоне изобретений, научных исследований и промышленных инноваций "Брюссель-Эврика-1994" российские разработки получили 47 золотых медалей (в том числе 8 с особым отличием), 22 серебряных и 19 бронзовых медалей.2
По-вторых, предприятия бывшего советского ВПК при всей своей закрытости и пребывании на полном иждивении государства имеют гораздо больший опыт конкуренции, нежели основная масса чисто гражданских предприятий. Этот парадокс обусловлен тем, что качество вооружений и военной техники постоянно сопоставлялось с зарубежными образцами не только на международных авиационных и других выставках-продажах, но и в локальных военных конфликтах (на Ближнем Востоке, в Африке, на Балканах и т.д.), которые служат негласными полигонами для испытания новых образцов оружия в боевых условиях. Более того, стремясь обойти ими же созданную нерыночную и неконкурентоспособную хозяйственную среду, советские руководители искусственно насаждали в сфере производства ВВТ по несколько конструкторских бюро и НИИ одного и того же профиля, заставляя их соперничать. Так было в авиастроении, в ракетно-космической отрасли, в танкостроении и т.н. Поэтому научно-производственные объединения оборонной промышленности - не новички на ниве конкуренции. Они имеют определенную закалку в этом отношении и обладают некоторыми навыками и приемами борьбы за выживание.
В-третьих, учитывая высокий научно-технический и кадровый потенциал оборонных предприятии, с ними охотно вступают в кооперационное партнерство машиностроительные, электронные и другие высокотехнологичные компании Запада и Востока. Так например, "Дженерал Электрик" наладил сотрудничество с предприятием "Рыбинские моторы" по совместному производству промышленных турбин, а в дальнейшем для сборки моторов. Конструкторское бюро Яковлева сотрудничает с итальянской компанией Aermacchi. В конце 1995 г. германский концерн "Сименс" и Ижевский моторостроительный завод создали совместное предприятие "Ижтел" по производству междугородних телефонных станций1.
Все это открывает перед многими НПО оборонной промышленности возможности(при наличии источников финансирования, в том числе и со стороны зарубежных фирм-кооперантов) сравнительно быстро найти нишу на внутреннем и внешних рынках и заполнить ее продукцией на уровне мировых стандартов. Лишь на этом пути видится сегодня шанс для России разморозить накопленный в недрах ВПК огромный научно-технический потенциал и шаг за шагом повернуть его в русло гражданского производства, потеснить топливно-сырьевые отрасли в структуре отечественной промышленности и экспорта, а в будущем и преодолевать сложившийся здесь перекос в сторону базовых отраслей.
Такая перспектива обретает дополнительные аргументы в том обстоятельстве, что в связи с разоружением и сокращением ядерных и химических арсеналов возникла большая потребность в утилизации и захоронении ранее созданных радиоактивных материалов и отравляющих веществ, которую способен осуществлять (в том числе для зарубежных клиентов) только оборонный комплекс. Кроме того, растет потребность в экологически чистых технологиях, информационно-коммуникационных, управленческих технологиях и системах, которые может выпускать оборонный комплекс как для внутреннего потребления, так и на экспорт. Он располагает для этого и техническими и кадровыми ресурсами, в том числе десятками закрытых "городов-невидимок" и научно-производственных центров, целиком ориентированных на реализацию таких сложных проектов. Нельзя не согласиться с экспертом МВЭС А. Неклессой, что такие научно-производственные комплексы представляют собой "реальную инфраструктурную основу для органичной технологической конверсии в прошлом наиболее крупного сектора национальной экономики", что стратегическая цель тут должна состоять "не столько в слиянии комплекса с уже существующими видами гражданского производства, сколько в его преобразовании в единую, автономную и масштабную отрасль, занятую разработкой современных технологий и внедрением опытно-конструкторских разработок самого широкого спектра".1
Разумеется, это процесс длительный и требующий громадных капиталовложений. Государственная программа конверсии только на 1995-1997 гг. предусматривает необходимость изыскания на эти цели около 19 трлн. руб. Причем его продолжительность находится в обратной зависимости от объема инвестиций в конверсию: чем они больше, тем короче период конверсирования. А пока он продолжается важнейшим условием сохранения самого научно-технического потенциала оборонного комплекса России и добывания финансов на его переориентацию остается производство и сбыт за рубежом все более совершенной военной техники. После временного спада в 1993-1994 гг. здесь наметились позитивные сдвиги. В 1995 г. реальные поступления от экспорта ВВТ поднялись до 3030 млн. долл. и составили 165% от уровня предыдущего года. В 1996 г. ожидается экспортный доход в размере 3,5-3,6 млрд. долл. География российского военного экспорта охватывает сейчас 51 страну, и этот список расширяется. Увеличение экспорта ВВТ позволило оживить производство на многих предприятиях российского оборонного комплекса. Сейчас здесь на экспорт работает более 500 предприятий, которые через систему кооперации связаны еще с 1236 предприятиями в 10 странах ближнего зарубежья.
И все же это не должно порождать иллюзий, так как, во-первых, мировой рынок вооружений имеет тенденцию к сужению, и даже при самом благоприятном стечении обстоятельств объемы экспортных поставок, видимо, будут обречены на свертывание. Во-вторых, экспорт ВВТ никак не способствует выходу России на действительно перспективные мировые рынки высокотехнологичных гражданских готовых изделий. Иначе говоря, без широкой конверсии оборонного комплекса Россия так и не выберется из структурной ямы.
Поднять же конкурентоспособность сугубо гражданских отраслей российской промышленности (текстильной, швейной, мебельной и т.п.) до мировых стандартов, видимо, еще сложнее, чем конверсировать оборонные (хотя отдельные исключения есть и здесь). Во-первых, в этом секторе промышленности в целом совершенно устаревшие основные фонды. Обновление допотопных технологий требует больших финансовых ресурсов, которых сами эти отрасли заработать не в состоянии. Следовательно, они должны ждать, когда накопленные в других отраслях капиталы станет выгодно инвестировать в гражданский сектор обрабатывающей промышленности. Во-вторых, здесь нет такой базы НИОКР, как в оборонной промышленности. Ее еще нужно создать, что требует дополнительных финансовых ресурсов и немалого времени.
В-третьих, мировые рынки товаров широкого потребления давно перенасыщены, и конкуренция здесь исключительно сильна, о чем свидетельствует, например, ситуация на рынке текстиля. К тому же на мировые рынки таких товаров, как уже сказано, выходят со своей дешевой продукцией все новые и новые развивающиеся страны, преодолевающие первые ступени индустриализации. Пробиться сквозь эти ряды желающих сбыть свой ширпотреб российским товаропроизводителям крайне трудно. Низкие цены как метод конкуренции с такими соперниками тут почти непригодны, а высокое качество в силу названных выше причин будет доступно нам еще не скоро.
Современный мировой рынок - многоэтажная структура со своими жесткими правилами игры. Чем выше "этаж", тем более существенные выгоды получают страны-участницы международного разделения труда, но тем ожесточеннее борьба за место на рынке и тем сильнее протекционизм. Унаследованная Россией от Советского Союза отраслевая структура производства и экспорта такова, что у нее весьма много предпосылок надолго застрять на нижних "этажах" мирового рынка и прозябать в этом периферийном болоте мировой экономики вместе с наименее развитыми странами, довольствуясь минимальными выгодами международного обмена. Список литературы
Зомбарт В. История экономического развития Германии в XIX веке. С.-Петербург, 1908.
Кучинский Ю. История положения рабочего класса при капитализме. М., 1979.
Шишков Ю. (" Мировая экономика и международные отношения ", №1,1997.)
Шишков Ю. Упущенный шанс (" Наука и жизнь", № 10, 1991.)
Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. Т III. М., 1956.
Ханин Г.И. Почему и как погиб НЭП (" ЭКО " № 10, 1988 ).
"Народное хозяйство СССР в 1965 г. ", " Народное хозяйство СССР за 70 лет ".
"Деловые люди", январь, 1992.
Лопатников Л. Удавка. (" Деловой мир ", 21-27.III. 1994).
" Независимая газета ", 9.11.1995.
" Деловой мир ", 24.01.1995.
" Финансовые известия ", 6.05.1996.
Неклесса А.И. Стратегия технологической конверсии ("Независимая газета", 9.09.1995).

1 Зомбарт В. История экономического развития Германии в XIX веке. С.-Петербург, 1908, стр.525. 2 Кучинский Ю. История положения рабочего класса при капитализме. М., 1979, стр.104. 1" Мировая экономика и международные отношения ", №1,1997, стр.6. 1 Шишков Ю. Упущенный шанс (" Наука и жизнь", № 10, 1991.) 2 Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. Т III. М., 1956, стр.77. 3 Ханин Г.И. Почему и как погиб НЭП (" ЭКО " № 10, 1988, стр.70.) 1 "Народное хозяйство СССР в 1965 г. ", " Народное хозяйство СССР за 70 лет ", стр.128. 1 "Деловые люди", январь, 1992, стр.66. 2 Лопатников Л.Удавка. (" Деловой мир ", 21-27.III. 1994). 1 " Независимая газета ", 9.11.1995. 2 " Деловой мир ", 24.01.1995. 1 " Финансовые известия ", 6.05.1996. 1 Неклесса А.И. Стратегия технологической конверсии (" Независимая газета ", 9.09.1995). 1

Работа на этой странице представлена для Вашего ознакомления в текстовом (сокращенном) виде. Для того, чтобы получить полностью оформленную работу в формате Word, со всеми сносками, таблицами, рисунками, графиками, приложениями и т.д., достаточно просто её СКАЧАТЬ.



Мы выполняем любые темы
экономические
гуманитарные
юридические
технические
Закажите сейчас
Лучшие работы
 Порядок исчисления и взимания подоходного налога; бюджетный процесс
 Верховный суд РФ, порядок образования, структура, компетенция
Ваши отзывы
Краткий обзор наиболее многообещающих MMO игрушек текущего года В данной публикации мы кратко опишем для вас пару самых популярных и новых MMO игр от ведущих игровых студий нашей планеты например про мморпг онлайн игры , чтобы вы смогли выбрать игрушку по-нраву, которая будет помогать вам приятно проводить не один скучный зимний вечерок. Обзоры и все о новинках игр ММО на сайте - mmostrike.ru
Donaldpussy

Copyright © refbank.ru 2005-2024
Все права на представленные на сайте материалы принадлежат refbank.ru.
Перепечатка, копирование материалов без разрешения администрации сайта запрещено.